Виктор Мирошкин
Дар. 14 часть
Дар. 14 часть
Невероятно, но на короткий период времени все известные нам
участники рассматриваемого «недоразумения» оказались в относительно одинаковой уверенности,
что всё идёт единственно правильным путём, поступательно и в желаемом
направлении. Пусть и не всегда с нужной скоростью... Им так хотелось верить в
хороший исход, что они поверили.
В таком случае, решили они, можно уже некоторое время и не
особо тратить своё драгоценное внимание на наблюдение за направлением к цели, вечно
расплывающимся в деталях. Главная «колея» ведь видна, течение несёт. Почему бы
не «бросить весла» и не позволить себе немножечко задумчиво оглядеться, а потом
слегка забыться, отвлечься от рутины, сосредоточиться на приятном, впасть в
перебирание туманного милого прошлого, улететь в фантазии, прощупать с высоты своей
высоколетящей мысли будущее на предмет удобного места для посадки… у кого,
конечно, эта мысль имелась и умела летать…
Ах, да, пожалуй, только Ирэн пребывала не совсем в том
летучем состоянии… К тому же женщина вдруг «крепко схватила весло», и ее совсем
приземлило.
«Одна», - страшное слово закрутилось в ее голове, и она, как
в старом немом кино, нарушая ритм привычных правил динамики, судорожными
рывками заметалась по дому, напоминая загнанную в человеческое жилище лань. А её
«птичьи движения» головы и рук, в основном безсмысленные, напрямую следовали
хаотичным приказам метающихся по черепной коробке мыслей, упорно не желающих выстраиваться
в логическую цепочку.
Но, неожиданно поняв своё безсилие преодолеть паническое
состояние, женщина вконец расстроилась и просто рухнула на ближайшее ложе там,
где оказалась – по счастью в спальне. Она постаралась замереть, подумывая –
принять ли успокоительное или само пройдет. Таблетки были рядом в тумбочке.
Ее нервное состояние объяснялось тем, что Ирэн с полчаса
назад позвонила «своим» в Ирландию. Нужного разговора, как такового, не
получилось. Ну, узнала только, что в Росслере всё было нормально, но не более
того.
К телефону подошла мама, сразу перехватила инициативу и
задала кучу обычных вопросов о здоровье, погоде, детях… Затем мама, не
дожидаясь встречных вопросов, перешла на свои проблемы, сама рассказала, что
быстро устаёт в последнее время… «Вот и папа сейчас спит в летней спальне.
Кажется, ему не очень хорошо сегодня… тоже устает… вы не планируете приехать?»,
- пожилая женщина тараторима одно и то же, словно опасалась не успеть всё
сказать, торопилась слить порцию накопившегося, пока связь не оборвалась. Тема
разговора менялась мамой с резкостью калейдоскопа.
Получив от родителей еще одну порцию огорчения, Ирэн уже не
смогла ответить им на это своими проблемами - пожалела стариков и, просто пожелав
здоровья, дала обещание подумать о возможности навестить их в скором времени. Напоследок
поговорили немного о сестре Ирэн, которая жила в Дублине, о соседях в Росслере,
которых она уже стала забывать… Посетовали на недостаток общения… Разговор стал
окончательно тяготить ненужными в данный момент подробностями, и Ирэн, не в
силах уже добавлять всё новые огорчения, поторопилась закончить общение.
Надежда найти опору среди близких родственников не оправдалась.
С сестрой делиться трудностями совсем не хотелось, в голове заранее и так прозвучал
голос сестры, – «Опять? Сама виновата, не того мужа нашла, погналась за
приключениями и получай их…». К тому же, Ирэн опасалась сейчас услышать
очередную бодрую сестринскую просьбу помочь «встать на ноги», чередующуюся с грустью
в голосе от упоминания «случайных» причин трудностей в ее «сложной» жизни. «Только
не сейчас», - решила Ирэн.
И вот сейчас она смотрела в потолок невидящими глазами, пока
не пришла соглашательская мысль, - «Ладно, ничего не остаётся, как поговорить с
родителями Энтони», - почему-то Ирэн всегда, при любых проблемах, до последнего
оттягивала общение с родителями мужа. Для себя она очень просто объясняла некоторое
специальное отстранение от них - для неё они являлись последней инстанцией. «Не
стоит их безпокоить сразу же, если возможно решить всё и без них», - думала
обычно она и упорно сохраняла такой свой ранжир приоритетов.
Нет, она не пряталась от родителей мужа, даже любила их,
ценила хорошее расположение к себе, уважала их опыт и большие знания, но
почему-то робела, терялась при общении с ними. А особенно ей было не по себе от
общения с Максом Грибо, отцом Энтони, добродушным и строгим одновременно. Ей
всегда казалось, что он знает про неё всё - его взгляд серых глаз казался
рентгеном. Странным образом в разговорах с ним Ирэн сама, без утайки,
выкладывала свои маленькие секреты и, что самое удивительное, даже женские
секреты вываливались из неё, казалось, сами по себе. Некоторые из женских тайн
Ирэн не всегда могла доверить не то, что другой женщине, но даже и своей матери,
а папе мужа выкладывала с лёгкостью. Это неизменно впоследствии вызывало у нее
сожаление, но было особенно странно то, что, несмотря на ожидаемое послевкусие,
такое откровение повторялось всякий раз - достаточно было мистеру Грибо просто
начать ее слушать. В некоторой степени Ирэн пугал магнетизм старика, но с такой
же силой и притягивал.
Ирэн всегда чувствовала, что мистер Макс Грибо, папа,
умнейший человек, никогда не использовал и не использует полученные от неё
откровенности. Даже вскользь старик не упоминал услышанное от нее на «исповеди».
В разговоре с ним Ирэн казалось, что он всё хорошо запоминает, а потом уже
казалось, что он тут же всё забывал. Как
было на самом деле для Ирэн оставалось загадкой.
Сейчас, лежащая на кровати, она явно оттягивала разговор с
мистером Максом Грибо, но было совершенно очевидно, что момент обратиться к
высшей инстанции наступил, и теперь именно с папой она должна поговорить. «Да,
должна», - словно подталкивала себя Ирэн, как бы стоя перед дверью, и всё равно
не решалась открыть. Вскоре пришло понимание, что последние полчаса она тоже пыталась
оттянуть момент, делала какие-то дела, метаясь по дому, пока вот не упала на
кровать в спальне.
Ирэн посмотрела на часы. Почти полдень. Телефон на тумбочке
рядом притягивал взгляд и руку... Она твердо решила сказать всё только самому
мистеру Грибо.
- Миссис Грибо? Мама, это Ирэн. Простите, если отвлекаю, но
это важно, – ей подумалось, что голос, наверное, выдавал нервозность, – А можно
поговорить с папой?
- Да. Сейчас, милая, – миссис Кэтрин Грибо совершенно не
подала виду, что обезпокоилась и не задала никаких вопросов, молча перенесла
трубку своему мужу, который в данный момент был у себя в кабинете.
- Слушаю. Здравствуй, дочка, – приятный и уверенный голос
сразу вернул Ирэн в действительность.
- Да, да… Здравствуйте… папа, случилось что-то непонятное.
Энтони пропал.
- Как пропал? Я так понимаю, что просто не известно, где он
сейчас? Ведь так? Можешь с самого начала поведать, что там тебя озадачило? –
голос в трубке был нетороплив.
Ирэн собралась и, как смогла, быстро, но подробно пересказала
всё, что знала. Упомянула и про визит полицейской. Резко замолчала, будто
оборвалась запись.
Макс Грибо ни разу ее не перебил. После некоторой паузы его
голос, ничуть не изменившись, так же спокойно прозвучал в трубке:
- Хорошо. Ты молодец, Ирэн. Продолжай делать свои обычные
дела. Я к тебе, пожалуй, подъеду, если ты не возражаешь… И, пока буду в пути,
немного обдумаю твои слова. В настоящий момент не вижу смысла для тревоги… Ты
еще ничего не хочешь добавить?
- Нет-нет. Жду вас, – Ирэн наконец-то получила то, чего
хотела – стену, на которую можно было опереться или плот, на котором есть шанс
спастись среди черных глубин и бурных, опасных водоворотов мыслей, – Приезжайте
побыстрее.
- Уже выхожу, – в голосе отца Энтони явно почувствовалась
улыбка и отчасти узнался задор мужа.
Нажав отбой, Ирэн непроизвольно нараспев тихо произнесла:
- Энтони-и-и…
И добавила:
- Ну, почему твои уроки я умом понимаю, а следовать им не
всегда получается?
* * *
Фальшивый «Смит» неожиданно почувствовал легкий укол в
сердце. Списал это на накопившуюся усталость и на стресс прошедших часов. Он
лежал в вигваме на удобном ложе, слегка укрытый колоритным индейским одеялом племени
саукс, усыпанном коловратами, и смотрел в небо сквозь дымоход
наверху шатра. Рядом с ложем, в центре каменного круга, тихонько потрескивали
угольки, обогревающие висящий чайник.
Энтони Грибо, мнимый «Смит», наслаждался покоем. Птицы
снаружи напоминали о себе вялой перекличкой. Вход в вигвам был плотно закрыт
пологом.
Уже более часа Энтони не решался заснуть, хотя явно хотел. Его
почему-то тревожило, как легко он договорился с индейскими поселенцами, что
проведет некоторое время у них. Ему выделили этот вигвам и всё необходимое для
жизни простого индейца. Энтони чувствовал, что чем-то понравился местным. Это,
несомненно, польстило ему, но и встревожило. Его не спросили о деньгах, не
спросили причину приезда. На его простой вопрос «могу ли я у вас пожить?»
ответили простым «да» и провели сюда, как будто всегда ждали дорогого гостя
после долгого пути.
«Наверное, заметили мою усталость и решили поговорить после?»,
- решил Энтони, оставшись один. Он был мало знаком с правилами поведения в
настоящем индейском поселении, как-то не пришлось серьезно с этим сталкиваться,
если только не считать скаутского опыта и общения во время службы. «Всё
когда-то бывает впервые», - Энтони сейчас улыбнула банальность фразы.
В общем-то у него не возникло сомнений, что здешние индейцы
и вправду были настоящие аборигены, не ряженые артисты. Но одновременно это
ощущение вступало в противоречие с известной ему историей Америки и судьбой
аборигенов. Разбираться с терзающей голову коллизией сейчас не хотелось. Сейчас
ему был необходим только отдых.
Энтони закрыл глаза, дал себе обещание проснуться через два
часа и почти сразу же уснул.
Продолжение - http://victormiroshkin.blogspot.ru/2016/03/15.html
Комментариев нет:
Отправить комментарий