Виктор Мирошкин
Дар. 28 часть
Дар. 28 часть
Задумавшись, Эдвард слегка притормозил уверенный шаг по
коридору, - «К Энтони не может быть никаких подозрений на счет гульнуть. Уж
слишком серьезно относится к семейной жизни… хотя и «сухарём» не назвал бы - красивых
женщин замечает... Фото с девушкой в этом письме может означать только яркий,
приметный штрих… или, может быть, шутку. Если, конечно, это письмо
действительно от него», - сомнения насчёт авторства письма подействовали
расхолаживающе, но всё же следопыт сделал над собой волевое усилие и решительно
продолжил движение с твердой уверенностью непременно сегодня же расшифровать
послание или убедиться в своей ошибке. Вскоре Эдвард снова открыл «чертово
письмо».
«Итак, представим, что «ключ» – это фотография», - начал он рассуждать,
- «Девушка мне не знакома, ее поза ни на что не указывает, фон за ней белый,
перед ней набор якобы нужных в хозяйстве вещей, которые ни о чем особенном мне
не говорят, ничего явно не подсказывают... Замечательно. И куда же направить
мысль?», – почему-то захотелось шутить, - «Можно, конечно, рассмотреть каждую
вещицу на фотке отдельно по пикселям, найти место производства этого рекламируемого
набора (скорее всего Китай, но не факт), отыскать изобретателя сего «чуда», проштудировать
отзывы покупателей, составить список сайтов продавцов и т.д., разбирать вплоть
до атомов. Но это, друг мой, Энтони, уже сверх всякой меры», - стало невесело,
даже злость промелькнула, - «Не думаю, что ты будешь так глубоко прятать «приз»
... Далее… если ты, Энтони, изменял фото, то должна же быть хоть немного заметна
твоя поправочка. Что-то я не вижу ничего не вписывающегося в сюжет, никакой
внятной подсказки. Девушке мог бы хоть пальчик подрисовать, как указующий перст
на что-то или какой-нибудь скрытый тайный текст поместить на картинке», - внезапно
Эдвард на пару минут перестал думать, завис в недовольстве, но постепенно
успокоился, - «А может всё же что-то есть?» ...
Увеличив изображение, он некоторое время буквально «проползал»
по экрану, ища нестыковки. Крутил картинку с девушкой со всех сторон. Если бы в
комнату в этот момент незаметно вошла его жена, то непременно подумала бы, что
совсем не знает своего мужа и про его тайные увлечения.
Так и не найдя ничего «для зацепки», «расшифровщик» устало
подумал, что занимается полной ерундой. Здравый смысл тупо подсказывал, что
искать таким способом послание от друга – это идиотизм. Но в то же время его
природный характер следопыта и большой детский опыт «секретного агента»
отбрасывали любой здравый смысл и заставляли Эдварда прокручивать в голове
самые невероятные сценарии событий, якобы произошедших с другом. А придумывание
и фантазирование были любимыми занятиями Эдварда – он даже тайно лелеял желание
стать писателем-фантастом. Незаметно для себя большой мальчик прочно «включился
в игру», почти как в детстве - полностью погружаясь в процесс таинственности.
«А что сделал бы я сам?», - задался вопросом Эдвард и начал
придумывать сюжеты, в которых тайно от всех он должен сообщить другу, что с ним
якобы произошло…
Пофантазировав несколько минут, внезапно подумал, - «А не
проще ли самого Энтони спросить? Послать ему письмо, в конце концов?». Эдвард было дернулся тут же это исполнить, но
замер в сомнениях, - «Нет. Что-то здесь не так. Надо еще подумать», - он
отложил планшет.
«Если Энтони пишет тайно мне и не обращается напрямую к
своим родственникам, то значит ли это, что он подразумевает слежку за ним?», - Эдвард
не сомневался, что Энтони прячется нарочно, - «Ну, да, полиция его ищет, и ищет
из хороших побуждений, спасает – это и дураку понятно, если человек пропал. Как
только вышел бы на свет из укрытия на радость родственников и друзей – всё, прекращение
розыска... Черт, в чём смысл скрывать переписку, и только ли полицию он
опасается? Хм, а может игра в прятки вызвана серьёзной опасностью не только для
Энтони?», - такой поворот мысли озадачил Эдварда, а богатая фантазия тут же
преподнесла сюжет из боевика про захват Земли инопланетянами и битву против них
ловкого спасителя человечества в лице Энтони Грибо. «Перебор», - отсёк Эдвард,
но улыбнулся.
«Если Энтони хочет иметь связь только со мной и только
секретно, то это означает, что он бережет семью и меня от того, кто может
отслеживать переписку и звонки. Тогда могущество неизвестного «противника» уже
впечатляет… Хорошо, что я примерно знаю, где Энтони может находиться. Можно
было бы лично поехать в Нолэнд, к озеру, и незаметно пораспрашивать в отеле.
Глядишь и выйду на след. В отличие от полиции, я знаю, где его можно искать», -
Эдвард слегка разгорячился.
Закрыв глаза, он сильно потер их ладонями, чтобы немного сконцентрироваться.
Мысль поискать друга самостоятельно понравилась, но и своё «но» тут имелось, -
«Если за мной каким-то образом проследят, то я приведу прямо к нему. Этого,
очевидно, позволить никак нельзя, и, вообще, никому из знакомых Энтони сейчас не
желательно появляться в отеле у озера, чтобы не раскрыть его «прикрытие» именем
Александера Смита. Скорее всего, сейчас фальшивый «Смит» пока так и остается не
узнанным и незачем его рассекречивать… Значит, мне остается отслеживать почту. А
самому писать ему «тревожные запросы» не стоит. Незачем так явно обозначать
своё присутствие в его жизни. Может я даже зря звонил его отцу?».
Эдвард снова уставился на письмо, тщательно перечитывая
текст. В некоторой задумчивости отметил, что фраза «качество внутри лучше, чем
кажется снаружи» несколько заумная для такой дурацкой рекламы. Еще раз
перечитал, пытаясь сложить новый ребус из этой фразы, но при участии картинки с
девушкой. Однако у него никак не связывались эти два «кубика».
Зато постепенно накапливались короткие выводы. Например –
что этой фразой вряд ли можно описывать тюрьму, но можно описать укромное
местечко. А еще логично было бы предположить, что Энтони, все же, на свободе –
иначе как он смог бы посылать письма. Вскоре Эдвард пришел к выводу, что сейчас
позарез требовалось сначала подтвердить, что письмо с девушкой - это письмо от
Энтони. Ведь любое письмо от него – это знак, что он свободен.
«Расшифровщик» продолжил напрягать мозг, периодически
проверяя приходящую почту. Но ход мыслей Эдварда по-прежнему проскакивал мимо попытки
вскрыть фотографию програмно и извлечь оттуда послание. К сожалению, Энтони
немного переоценил возможности друга – так глубоко Эдвард не копал. Совсем
немного переоценил, но этого оказалось достаточно, чтобы письмо оставалось не
разгаданным.
Промучившись до позднего вечера, так ничего и не прояснив, потерявший
счет времени Эдвард внезапно услышал голос жены, которая тактично тихо, даже вкрадчиво
постучала и спросила из-за двери:
- Э-эд, спать будем сегодня?
- Да, - быстро ответил Эдвард. Он не сдался, но благоразумно
решил хорошенько выспаться, а с раннего утра продолжить расшифровку. Тем более,
что завтра мог случиться непредсказуемо тяжелый день с неясными последствиями,
- Я сейчас…
Когда подготовка ко сну почти заканчивалась, на телефон
Эдварда пришла смс, – «Стрельбище осмотреть не удалось. Круг желающих не ясен. Напишу.
А.».
Прочитав, Эдвард вздохнул с огромным облегчением, – «Энтони
жив… но явно шифруется», - и тут же порадовался, что был прав, когда тщательно
просматривал почту – приятно было осознавать, что угадал и «работал» в нужном
направлении, хотя и не добился успеха. Телефон отправителя, как и ожидал, был
ему не известен.
С небольшой задержкой, в другом месте на «неизвестном
телефоне» высветилось – «Сообщение доставлено». Огромный индеец, сидящий за
столом, посмотрел на экран и кивнул своему пожилому соплеменнику, сидящему
напротив. Третий присутствующий был не похож на первых двух. Неяркое пламя
свечей играло в их глазах.
Все трое «заговорщиков» медленно и задумчиво переглянулись.
Таинственность обстановки потрясающе вводила в некий транс. Тонкий медовый
запах трав и обработанного дерева дополняли сказочность атмосферы.
- Что теперь? – спросил Энтони…
… А некоторое время назад, после тщательных раздумий, «беглец»
решился-таки поделиться с вождем своим знанием про владельца необычного дара и
рассказал о способности обладателя дара получать незаслуженные деньги, но не поведал
впрямую про своего бывшего друга Генри Вилдинга, не выдал его имени и места, а рассказал
свою странную историю абстрактно. Энтони казалось, что старик поймет его в
любом случае. Так и оказалось. Короче говоря, взаимопонимание сторон было
достигнуто и даже был заключен некий союз.
А еще примерно за час до заключения этого союза Энтони ощущал
себя здесь совершенно одиноким борцом с несправедливостью и с горькими чувствами
«беглеца» решительно шагал через поляну, направляясь в дом вождя у озера… На
открытом месте был, естественно, сразу замечен, встречен и неожиданно
немедленно приглашен войти, как будто его с нетерпением ждали. Энтони счел такую
готовность его принять обычным знаком гостеприимства.
Немного растерянный стремительностью контакта и не зная, с
чего начать, Энтони потоптался при входе и попросил вождя назвать свое имя.
«Чтобы было легче делиться…», - попытался было объяснить своё любопытство
Энтони, но вождь останавливающе поднял руку и назвал себя:
– Аванигижиг, - и перевёл, - Туманное небо.
Имя вождя не совсем понравилось Энтони – тумана и так
хватало, но он не подал вида и назвал в ответ свое вымышленное имя:
- Александер
Смит, - Энтони благоразумно решил пока сильно не подставляться и не называть
вслух своё настоящее имя, хотя индейцы уже и так знали его.
Вождь не проявил никаких эмоций, кроме лёгкого поднятия
головы в знак того, что услышал. «Большой индеец» вообще выглядел изваянием за
спиной старика.
Гость, переминаясь с ноги на ногу напротив вождя, немного
засмущался, вспомнив, что снова пришел без подарка.
Индейцы терпеливо ждали, когда гость выскажет причину
посещения.
- Я пришел всё же поделиться своими сомнениями и
попросить совета, - скромно произнес Энтони.
Вождь, не поворачивая головы, что-то сказал по-индейски,
и «большой человек» исчез за дверью.
- Присядем, кажется разговор затянет нас в неведомое… -
старый индеец по-отечески похлопал по плечу гостя, приглашая к массивному столу
у окна. На обычные скамьи там были положены подушки. Энтони уважительно
дождался, пока вождь, подложив под себя подушку, присядет. Сделал так же,
усевшись напротив. Подушка оказалась набитой травой или соломой. Было удобно.
- Сейчас принесут чай, и мы поговорим, - предложил не
торопиться старый вождь.
Энтони кивнул.
- Могли бы мы поговорить вдвоём? – выдавил из себя гость.
- Да. Можно и так, но боюсь, что я могу исказить
подробности, когда буду рассказывать о разговоре своему второму «я».
- Второму «я»? – эхом спросил Энтони.
- Да. Моё второе «я» сейчас принесёт нам чай, - без тени
усмешки произнёс вождь.
Энтони так удивился услышанному, что не смог удержаться:
- Не понимаю. Вы могли бы пояснить?
- Здесь нет ничего непонятного, - начал было старый
индеец, но вошло его большое второе «я» с видавшим виды чайником и корзинкой, в
которой были чашки и что-то еще. В этот момент Энтони удивило отсутствие женщин
в доме или хотя бы рядом с домом вождя, но он отогнал эту мысль.
Вождь дождался окончания «сервировки стола» и продолжил
ответ на вопрос гостя:
- Между нами нет тайн. Мы приходим к единому мнению.
Поэтому мы два крыла одной птицы, которая летит, куда надо … благодаря двум
крыльям, - этого образного объяснения старому индейцу показалось достаточно, и
он умолк, глядя добрыми глазами на гостя.
- А, птица – это мысль? – предположил Энтони.
- Можно сказать и так, - согласился вождь.
Энтони решил, что дальше не стоит углубляться в тему птиц
и продолжать расспрашивать старика про его отношения с соплеменником, а лучше
заняться своей темой. И было ясно, что здоровяк не уйдет, а упрямое настаивание
на встрече «тет-а-тет» может разрушить установившиеся добросердечные отношения.
В этот момент «беглец» снова отметил, что атмосфера дома ему невероятно
приятна, как будто он гостил у своих родителей.
Они одинаково пригубили чай, насладились ароматом. После
чего гость глубоко вздохнул и начал говорить…
Стараясь строить свою речь на образах, Энтони рассказывал
практически сказку. По крайней мере, ему самому так казалось. «Беглец» не
готовил речь, это была на самом деле настоящая импровизация, но настолько
удачная, что Энтони и сам был в некотором восторге от своего же неожиданного
красноречия. Казалось, что наскоро создаваемые образы сами подсказывали, что
сказать про них, а слова подбирались самые неожиданные. Энтони мог поклясться,
что многие из них он совершенно не употреблял в повседневной жизни.
Индейцы благосклонно и внимательно слушали, не задавая
вопросов, а только изредка кивая.
Настал момент, и «беглец» почувствовал, что пора уже заканчивать
свой витиеватый рассказ, а слова так и продолжали литься из него:
– И стало мне ясно, что ничего не ясно… однако
чувствовалось, что в приоткрывшей себя тайне кроется некое великое и опасное знание…
а как прикоснуться к такому? Я не знаю, не ведаю… и как теперь относиться к
этому знанию – забыть или принять, как неизбежное… или попытаться проникнуть
вглубь «тёмных отношений» и даже побороться не знамо с кем… как продолжать
спокойно жить, если чувствуешь непонятную липкую опасность вокруг себя…
спрятаться? …».
Вождь вдруг поднял обе руки, как бы останавливая
словесный поток гостя, и тихо произнёс:
- Мы услышали перепев уже известного нам сказания. Это
было интересно...
Энтони снова удивился, но предпочёл промолчать. Кольнуло
лёгкое раздражение – он так старался, а его рассказ так сдержанно оценили.
Замер, ожидая, что еще скажет старый индеец.
Продолжение - http://victormiroshkin.blogspot.ru/2016/03/29.html
Комментариев нет:
Отправить комментарий