Translate

четверг, 25 августа 2016 г.

Дар. 118 часть

Виктор Мирошкин
Дар. 118 часть




Ожидание нисколько не тяготило Фреда, даже отчего-то веселило. Всё вокруг казалось розыгрышем. Индейцы - как в кино. Вокруг голые стены какой-то шикарной клиники с экзотическим персоналом. В голове проскакивали обрывки снов про волков, про деревянную клетку, про вертолет с пьяным шефом, мальчик-поводырь… В финале розыгрыша Фред заранее предугадывал веселый коллективный расстрел на всеобщую потеху. Слегка удивляло то, что помнились сны, ведь он никогда не старался их запоминать.

Фред некритически ощущал, как его зачем-то всё время неприятно крутят и вертят на каком-то жестком ложе. Он не сопротивлялся, а даже, как мог, помогал истязать себя. Старательно напрягал нужные мышцы, несмотря на возникающие боли.

Его зачем-то омывали чудесно пахнущей цветами жидкостью. В носу накрепко застрял приятный запах. При этом совершенно точно представлялось омовение покойника перед укладкой в гроб.

«Чтобы закопать, не обязательно мыть труп одеколоном», - слегка возмущенный нелогичностью поступков персонала клиники подумал Фред, не открывая глаз, - «Извращенцы какие-то. Как будто хотят съесть… - эта мысль озадачила, но ненадолго, - А почему бы и нет?».

Мрачное предвкушение звериной жестокости ничуть не расстраивало. Наоборот, вполне даже веселило. Вероятно, из-за сумбурной кутерьмы вокруг него. И он даже слегка глуповато улыбался, совсем как младенец во сне.

Потом по ощущениям его стали превращать в мумию, но толчки и верчение быстро и внезапно закончились. Лежа на животе, Фред почувствовал облегчение из-за пропавших болевых прострелов то в спине, то в голове. Глаза он не открывал. Постепенно окончательно расслабил мышцы, которые при постоянном внешнем воздействии никак не могли расслабиться. Можно было перевести дух и даже немного серьезнее подумать.

В помещении почти всё стихло. Только шумел какой-то морской прибой. Фред не успел сосредоточиться - вдруг налетела мощная волна, подхватила и понесла, как будто на руках. И Фред отдался волне, удивляясь, что может дышать под водой…

Молимо не торопился, неся забинтованного мужчину, накрытого небольшой простыней. Нёс осторожно, но нелепо – лицом вниз. Отчего руки и голова раненого свисали, раскачиваясь при каждом шаге гиганта. Зато ноги раненого торчали неподвижно прямо, сверкая обнажившимися из-под простыни голыми пятками. Двое его соплеменников, шедшие по бокам, только наблюдали за действиями своего вождя, пока тот нес раненого в комнату медицинской диагностики. Но они были готовы в любой момент подхватить ношу.

Во дворе из-за куста за проходящими маневрами индейцев молча следил Энтони. По-прежнему сидя на своем бревнышке. Он невольно мысленно засекал время каждого действия, - «Около десяти минут назад Молимо закончил диагностировать своего сына и перенес его в другую комнату, затем минут через пять пошел к соплеменникам. Вероятно, хотел сообщить, что можно отнести раненого туда же, в «капсулу», но там вдруг передумал и сам подхватил на руки забинтованного мужчину, явно удивив этим своих индейцев. Лица-то их уже не такие и спокойные, как всегда. Носилок что ли у них нет?».

Сидящему на бревнышке Энтони Грибо показалось, что индейцы про него забыли, почувствовал себя немного заброшенным и лишним. Помахал рукой, но отклика не получил. Решил, что его попросту не видят за кустом. Подумал, что индейцы сами его позовут в случае необходимости. Навязываться и путаться под ногами не хотелось. И он продолжил молча досматривать сценку, как индейцы деловито перемещаются по двору.

Вскоре сцена опустела - все скрылись в доме. Энтони рассудил так - теперь Охкамгейч отдыхает и скоро можно будет переговорить с Молимо о произошедшем более спокойно.

А сын вождя, между тем, вовсе не отдыхал, хотя и находился в комнате, предназначенной обычно не только для приема важных гостей, но и для восстановительного отдыха. До этого дня в том помещении сами индейцы не останавливались на отдых. Молимо сделал исключение для своего сына. Только чтобы провести для него особые восстановительные процедуры, которые были предусмотрены в тех покоях. Таких комнат в доме было всего четыре в ряд. Отдельно была еще одна, пятая комната - та самая, где Энтони Грибо восстанавливал прошедшей ночью свой вывих плеча. В ней же была дверь в комнату широкой диагностики, которую Энтони назвал про себя «капсулой».

В этой «капсуле» сейчас очутился Фред Слейтер. Когда забинтованный пациент был аккуратно уложен там на жесткую кровать, долго молчавший Молимо задал вопрос своим соплеменникам:

- Как он?

- Пуля, - коротко ответил один из индейцев, как будто это всё объясняло.

- Хорошо, - с видимым облегчением тихо пробасил Молимо, - Займитесь гостем во дворе. Все должны быть в доме, пока не скажу, и… - он задумался на несколько секунд, уставившись на забинтованного пациента. Затем прибавил, - А его… - не найдя подходящего определения людям, которые могут появиться здесь в поисках своего товарища по имени «мистер Слейтер», гигант смешно надул щеки и резко выпустил воздух, проговорил, - Не знаю… Уйдите все с улицы и включите немедленно защиту.

Вождь испытывал неуверенность. Тревожное предчувствие никак не покидало Молимо еще с момента неожиданной потери контакта с сыном. Возвращение в сеть телефона сына не принесло облегчения. После обнаружения Охкамгейча раненым волнительное ожидание плохого только усилилось. И сейчас тревога по-прежнему не спадала. Поэтому он и решил на всякий случай перестраховаться, ведь неясностей было уже слишком много и требовалась передышка. Вступать в контакт с неведомой группой из вертолета совсем не хотелось. Кем бы они там ни были.

Помощники быстро вышли из «капсулы» и далее выскочили на улицу, прикрыв за собой входную дверь. Оставили Молимо наедине с забинтованным гостем.

Минут через пять все обитатели лесного «дворца» были уже внутри него, а защита успешно скрыла от внешних глаз необычное строение, растворив его в густой чаще.

Еще минут через десять над ними низко пророкотал вертолет. И через пару минут он пролетел в обратном направлении, но где-то сбоку. Потом еще раз был слышен шум винтов. На этот раз вдалеке.

Всем обитателям лесного «дворца», кроме Фреда Слейтера, который крепко спал, стало ясно, что вертолет не просто так летает, а ищет, прочесывает. Даже маленький воин Охкамгейч это понял. Он так и не смыкал глаз, пытаясь вспомнить, что с ним произошло. Мальчик был не в силах поверить в свою полную обездвиженность.

Прислушиваясь к звукам наверху, Молимо столбом стоял возле «мистера Слейтера», который выглядел спящим, и думал об этом человеке. Пытался понять степень значимости своего пациента. Приходил к выводу, что раненый - важная персона, если его так настойчиво ищет вертолет и команда парней, имеющая отличную технику на борту винтокрылой машины. Они на ходу отслеживали любые телефоны, судя по недавнему звонку «мистеру Слейтеру» на телефон сына.

То, что они не найдут дом и не обнаружат еще раз телефон сына, Молимо не сомневался. И не потому, что был специалистом по защите этого дома, а потому, что в надежности защиты его убедил уважаемый Аванигижиг, который, по глубокому убеждению гиганта, не мог соврать. Слова шамана хорошо и надолго запомнились Молимо еще при начальном инструктаже, когда защиту строения только тестировали, - «Нельзя найти то, чего нет». И у Молимо мысленно добавилось к тому воспоминанию немного грустное, - «Мы были значительно моложе».

Вспомнился странный белый, немолодой уже тогда человек, который ни с кем не разговаривал, а слушал только другого белого, постарше, но более разговорчивого. Молчун везде таскал какой-то чемоданчик с приборами и антенками, вечно что-то проверял, записывал и уточнял. При нахождении рядом с ним было такое ощущение, что этот специалист описывает имущество у должников. Молимо впоследствии узнал от Аванигижига, что именно эти два человека устроили защиту дома с таким сказочным действием. Если бы Молимо не видел своими глазами на стадии создания технические штучки в разобранном виде и странный чемоданчик, то подумал бы о получившемся результате как о настоящей магии – дом буквально исчезал. И это не было голографией, о которой Молимо имел представление. После первого показательного накрытия куполом невидимости ужасно захотелось немедленно расспросить про это чудо. Но Аванигижиг опередил любопытство молодого вождя, строго указав, что «есть дела, о которых лучше не знать, чтобы не выдать друзей».

Молчаливый после приемки дома исчез и больше не появлялся, а вот второй кудесник неоднократно отмечался в лесном доме и часто не один. Молимо до сих пор считал, что не до конца понимает игру, которую ведет разговорчивый кудесник. Ко всем прочим загадкам этот человек оказался близким другом Аванигижига. Шаман не один год строго выполнял все поручения этого джентльмена. Ничего плохого от этого не происходило, зато их племя постоянно и зримо выигрывало от такого сотрудничества.

Сейчас Молимо очень ярко представлял себе, как наземная часть команды вертолета в поисках их замаскированного дома раз за разом проходит мимо, отклоняясь то в одну, то в другую сторону, потому что и сам пробовал разные способы преодолеть защиту. Даже если бы люди применяли компас или другую навигацию, им всё равно было бы предначертано ошибаться и идти в обход дома. Приборы врали. А еще защита незаметно для глаз сдвигала или меняла видимое изображение леса, прячущее дом, запутывая зрение. Это работало спрятанное на широкой площади под землей оборудование и техника в доме.

Успех к искателям мог прийти только в случае тщательного наблюдения за настоящими и ложными деревьями - тогда был шанс вплотную подойти к живой изгороди и, найдя незаметную калитку, войти. Если, конечно, не испугаться волков. Но для этого надо было заранее знать, что лес обманывает и где обманывает. И иметь отличную зрительную память с тренированной наблюдательностью.

Совершенно случайно, всё же, можно было бы пробиться к дому. Но только если полностью отключить внутренний человеческий навигатор и тупо идти исключительно прямо. Не считаясь с явной непроходимостью. Естественно, при отключенной защите дом был виден и совершенно не отличался от других подобных строений.

Ко всем техническим ухищрениям Аванигижиг добавил свои заклинания, чтобы Духи этих мест помогали своим добрым соседям отгонять непрошенных гостей, если чувствовали внутреннее желание индейцев в доме никого не принимать. Молимо, несмотря на заданные вопросы шаману, до сих пор не смог до конца сформулировать для себя, как же эта магия работает. Сам не боялся. Искренне и всецело верил своему другу Аванигижигу и тут.

Медицинские приборы тем временем пожужжали сколько требуется и выдали тихий сигнал об окончании тестирования. Молимо оставалось либо самому взглянуть на результаты, либо отправить их по связи в дружелюбную клинику, которая в любое время суток исправно работала на них, на индейцев. Так думал про клинику Молимо, потому что все отправляемые тесты неизменно и своевременно возвращались с подробным диагнозом самых разных врачей и точными рекомендациями по лечению выявленных заболеваний.

Гигант внимательно посмотрел на безмятежно спящего на боку под простыней мужчину в бинтах. И решительно взял его на руки. В этот раз Молимо уже нормально держал человека под голову и колени. Осторожно понес в соседнюю комнату на кровать. Раненый не очнулся.

Уложив пациента поверх одеяла, нашел в шкафу тонкий плед и укрыл им спящего. Немного полюбовался на проделанную работу и, подойдя к стене, накрыл большой ладонью матово поблескивающий на стене серебристый прямоугольник, напоминающий табличку.

Прямоугольник мягко выдвинулся из стены, как будто отталкивая руку, и стал виден странноватый ультра модерновый пульт со светящимися кнопками.

Молимо, почти не глядя, нажал пару кнопок, и потолок изменился – большой черный матовый прямоугольник над кроватью спящего Фреда Слейтера перестал быть матовым, приобрел очевидную черную стеклянную глубину, внутри которой проглядывались какие-то узоры из невероятно красивых кристаллов или самоцветов.

В углах комнаты тоже что-то незаметно изменилось, и Молимо почувствовал некоторые изменения и на себе. Замер как бы удивленно, хотя знал о скрытых «гармонизаторах пространства» и «усилителях космических излучений». Эти технические термины тоже крепко засели в голове гиганта еще со времен тестирования технической начинки дома. Немногие знали о таких необычных подробностях. Даже среди индейцев это был секрет. А уж за пределами индейского поселения об этом знали только двое – сам разработчик и еще друг Аванигижига, «важный человек» по имени Юджин Конн.

Убедившись, что всё в порядке, Молимо повернул лицо к серебристой поверхности выдвинутого пульта и нажал на нем еще одну кнопку. В уголке прямоугольника загорелась яркая точка.

Молимо, не моргая, смотрел прямо перед собой, пока пульт управления снова не утонул в стене, приняв вид таблички. Защита отсканировала лицо вождя в качестве пароля. Затем вождь заглянул в «капсулу» и выключил там всё. Вышел оттуда и закрыл дверь. Затем быстро открыл входную дверь и дождался, чтобы дверь закрылась сама, заблокировавшись.

Оставалось покинуть комнату через потайной выход, заблокировав и его. Молимо не пришло в голову, что «мистер Слейтер» уже знает про потайной выход из комнаты. И Охкамгейч про этот факт сразу не сообразил, когда просматривал записанные на видеокамеры похождения «мистера Слейтера» по помещениям в первую ночь его гостевания. Таким образом мальчик не доложил отцу - опасность похождений охотника маленький воин оценивал пока неадекватно. А Молимо не знал, что раненый «мистер Слейтер» и безпокойный гость Охкамгейча одно и то же лицо.

Вскоре Молимо сидел уже в кресле на минус первом этаже лесного дома в комнате с приборами различного назначения и просматривал результаты диагностирования сына и непонятного «мистера Слейтера». А копии тестов сразу же отправлял по закрытой линии связи в клинику.

В это время не очень далеко от лесного дома команда из пяти крепких бойцов в полной боевой полицейской экипировке сидела на полянке кружком и крепко думала после безуспешного топтания по местности. Пока командир не пришел к выводу, что всё вокруг уже достаточно за несколько раз обследовано, и мистер Слейтер безследно исчез.

После этого командир маленького подразделения вышел на связь с вертолетом и отправил машину домой, решив обосноваться в лесу до утра или до тех пор, пока ситуация не прояснится. Всё необходимое для вполне комфортного пребывания в лесу было с собой.

Вскоре бойцы уже валялись в палатке и слушали каждый свою музыку через наушники, жалея, что нельзя выпить чего-нибудь для настроения.



вторник, 16 августа 2016 г.

Дар. 117 часть

Виктор Мирошкин
Дар. 117 часть




С каждой уносящейся прочь секундой нарастал звук тиканья часов. Или это только так казалось?

Генри Вилдинг не мог отвести взгляда от необычайно умилительных сейчас, глубоких черных очей денежного старика. И куда только подевалась внезапно обретенная несколько минут назад гигантская уверенность в себе? Вид у «стального» руководителя изменился прямо на глазах - стройный элегантный красавец из повелителя превратился в откровенно жалкого просителя. Шикарный, сшитый по фигуре костюм как бы сдулся, обвис на нем мешком. Мысленно Генри уже просил хотя бы маленькой подсказки, жеста, кивка. Получалось так, что незаметно для себя он буквально сверлил глазами добродушное лицо волшебного дарителя.

 «Разочаровываешь», - почудился голос в голове Генри, и он вдруг ощутил себя как бы пойманным на воровстве самой дешевой шоколадки в элитном магазине. И словно повисла на волоске его высокая выстраданная репутация, готовая обвалиться в грязь. Он еще больше обмяк, почти прося пощады. Только почти не моргающие глаза еще продолжали упрямо сопротивляться невидимому давлению старика и лихорадочно поблескивали. Генри теперь уже откровенно пытался хотя бы угадать правильный выбор из двух видимых вариантов ответа – «да» или «нет».

Старик же просто молчал и совсем не шевелился, как будто никуда не спешил, и его работа состояла исключительно в скромном угождении хозяину кабинета.

Генри не делал попыток заговорить, мудро опасаясь задавать какие-либо вопросы, потому что чувствовал – в таком деле даже простой вопрос «что мне делать» равносилен признанию в неготовности и выглядит отказом от «должности».

Время неумолимо уходило. Звук капающих в вечность секунд по-прежнему нарастал и уже сводил Генри с ума. Ему начало казаться, что быть президентом страны – это исключительно только обуза, от которой лучше избавиться. Одновременно с этим вертлявый жадный ум Генри Вилдинга, всё же, не хотел так легко отбрасывать идущее в руки и стал искать хоть какие-то жизненные примеры, чтобы зацепиться на чем-то осязаемом и таким образом помочь себе реально взвесить перспективы быть хозяином страны.

Однако, странным образом никак не получалось припомнить хоть какую-нибудь конкретику из жизни главы государства. А голова при этом казалась абсолютно переполненной чем-то другим, не менее важным. И это «другое» не удавалось выбросить вон, чтобы освободить место новому размышлению. Мозг словно блокировался.

«Раньше надо было думать», - снова почудилось чужое мнение в голове.

Генри не удивился. Постепенно и неумолимо он уже склонялся к тому, чтобы отвергнуть своё президентство. Как бы оправдываясь в ответ на голос в голове, подумал, - «Чем дольше тяну время, тем страшнее вслепую, неосмысленно принимать на себя такое большое обязательство».

В тот же момент, словно в противовес почти принятому решению отказаться от президентства, возросло огромное желание непременно сорвать этот высоко висящий плод. Даже не считаясь с потерями. Захотелось сломать своё неосознанное сопротивление предложению старика. Новый дар, без всяких для Генри Вилдинга сомнений, был воистину равносилен самому великому выигрышу на сегодняшний день.

Генри, как будто готовясь к драке, упрямо сжал кулак правой руки.

И тут же перед перенапряженными глазами хозяина кабинета вдруг закружился вихрь из людей и денег, из автомобилей охраны и флагов различных государств… даже, вроде бы, послышался звук гимна…

Невозмутимый старик едва заметно и как-то саркастически хмыкнул.

Хозяин кабинета заметно дернулся, и видения пропали. Вернувшись в себя, Генри посмотрел на старика несколько ошалело, так как в это мгновение с большущим удивлением открыл нечто новое про себя - оказалось, что невероятным образом сумел буквально заснуть, стоя на месте. Одновременно понял, что пора принимать решение, давать ответ. И испугался, что разочарованный его неуверенностью старик может просто растаять в воздухе насовсем.

- Будем считать это генеральной репетицией, мистер, - как можно уверенней проговорил Генри Вилдинг, но получилось немного громко и скороговоркой. И он даже едва не сорвался на фальцет, чего уже давно не замечал за собой – в горле совсем пересохло. Такой ответ он не придумывал заранее, слова вырвались сами собой. И это оказался наилучший, третий вариант вместо да или нет. Продолжая оставаться в мешковатой позе, Генри начал то часто помаргивать, то на пару секунд переставал моргать вовсе.

Старик не проявил никаких эмоций, продолжая по-прежнему смущать хозяина кабинета умилительными глазами.

Прошло некоторое количество времени. Генри почувствовал, что это время ему давалось на возможность передумать. Но он только тупо моргал, считая дело сделанным.

Старик едва поклонился в знак принятия ответа и, по-стариковски потоптавшись на месте, развернулся в обратную сторону. Замерев на пару секунд, поудобнее пристроил подмышкой папку и только тогда, многозначительно выверяя походку, удалился, не оглядываясь. Дверь закрылась за ним совсем без щелчков замков. И тут же пропали звуки скрипуче тикающих часов. Наступила гробовая тишина.

Генри на негнущихся ногах прошмыгал к бару, выпил воды прямо из бутылки. Также тяжело прошлепал к дивану и рухнул на него плашмя на живот. Повернувшись лицом к спинке, уткнулся в нее носом и, закрыв глаза, задумался. Ноги сами собой поджались к груди. Ему почему-то так сильно стало жалко себя, что, если бы сейчас его погладила по голове мать, то он бы просто разрыдался. Несколько минут он так и лежал калачиком, прокручивая в голове только что произошедшее. Облегчение не приходило.

- И не надо нам этого. Заботиться надо исключительно о себе. Пусть они сами работают, - голос матери прозвучал за спиной так явственно, что Генри вздрогнул и даже обернулся. Но никого, конечно, позади не было.

Генри мгновенно уверил себя, что своими словами мать сбила его с очень важной, глобальной мысли. Обида на нее вспыхнула так ярко, что он вдруг пришел в себя.

Медленно хозяин кабинета приподнялся и сначала сел на диване, а потом встал с него. Как после долгого сна, не спеша прошел в ванную комнату и, приблизившись к зеркалу, внимательно посмотрел на свое отражение.

Зрелище было жалкое – костюм словно был создан совсем не по фигуре. К тому же был мешковато помят. Всё растрепалось, прическа небрежная, в глазах на бледном лице видна унылая старость. Он вдруг увидел себя не так, как прежде, а честными глазами.

Поняв, что сильно устал, вернее, убедив себя, что выглядит так потому, что устал, Генри вышел из ванной, нашел телефон, намереваясь набрать номер своей придворной «индийской гейши». Мысленно он почему-то так ее назвал сейчас. Обращаться к индианке официально через секретаршу не хотелось. Генри нажал кнопку быстрого набора абонента, совершенно уверенный в невероятных волшебных способностях индианки вернуть не только потерянные силы, но и чистое мышление, несмотря на утреннюю неудачную ванну, подготовленную ее же руками.

- Моя Богиня, только чудесное погружение спасет меня от утомления и мути в голове, - Генри был ласков скорее от ощущения усталости, чем от доброты к девушке. Его сильно раздражало буквально всё.

- Пятнадцать минут, мой господин. Всё понимаю, - мягко отозвалась индианка, совершенно не удивляясь заказу повторной «не простой» ванны в один день. Как всегда, она оказалась наготове, заставив Генри задуматься по поводу того, откуда у этой молодой в общем-то девушки взялась такая способность угадывать его желания? Ведь даже взрослые мужчины с большим опытом не всегда могли не то, что предугадывать, но и, хотя бы, понимать желания Генри.

- Да, жду, - невнятно проговорил Генри и в задумчивости нажал «отбой».

Сразу после минутных размышлений о способностях индианки ему внезапно вспомнился Фред Слейтер. Настроение упало еще ниже. Ожидание спасительной ванны тут же начало превращаться в пытку. Генри машинально включил телевизор и отбросил пульт, не выбирая канала, уверенный в том, что включатся новости. Так он предполагал отвлечься от собственных мыслей, которые гнули его сейчас только к земле.

Выпорхнувший из заточения большой экран действительно стал показывать новости - закрутились сверхактивные в подаче дикторов сцены из яркой разнообразной жизни за пределами стен, окружающих сейчас Генри Вилдинга.

От этого хозяин кабинета сразу же почувствовал себя как будто в заточении. Рука сама потянулась к пульту, чтобы оборвать источник дурного ощущения. Но вдруг нечто из слов диктора заставило Генри замереть на полпути к пульту.

- Как стало известно из достоверных источников, - вещал солидный джентльмен из одной известной телекомпании, - Наш президент в кругу официальных лиц несколько минут назад внезапно высказал недвусмысленное предположение о досрочном сложении своих обязанностей. К удивлению присутствующих, президент не смог достаточно ясно объяснить причины возможного своего ухода в отставку. В результате недолгих прений президент также неожиданно взял свои слова обратно, заявив, что пошутил. Такого за ним на официальном уровне никогда не наблюдалось. Вероятно, сказываются большие нагрузки, ложащиеся в последнее время на плечи наших ведущих политиков. Ведь очередной мировой кризис в самом разгаре...

Другая ведущая новостей продолжала еще что-то говорить на эту же тему, но Генри не слушал. Его сковало ощущение того, что он только что спустил в унитаз ДжекПот. И это ощущение настолько сильно захлестнуло мозг хозяина кабинета, что у него заболели зубы.

Поморщившись, Генри дотянулся до пульта и заставил телевизор выключиться, а затем убраться в схрон.

Почти тут же внезапно заиграла мелодия, обозначающая приход индианки. От этого зубы заболели чувствительнее. Генри настолько сильно захотелось побыть одному, что он вдруг рыкнул, как лев:

- Идите вы все к черту!

Мелодия почти сразу же, как в испуге, затихла. Снова наступила гробовая тишина.

Генри лег на спину и расслабился. «Что это я так разволновался?», - остатками самообладания он попытался остановить разброд внутри себя, - «Я же всего лишь отсрочил вступление в должность. Теперь этот козырь точно в моей колоде! А может и другой останется, хотя зачем он мне нужен при наличии первого?».

После ободряющих мыслей Генри чуть улыбнулся и снова почти мгновенно внутренний гнев сменился на милость. Появилось чувство вины перед «своей Богиней». Под властью этого чувства он быстро встал и подошел к столу, нажал кнопку переговорного устройства:

- Лиза! – громко выкрикнул хозяин кабинета, - Верни мне мою «Богиню спокойствия» ... Пожалуйста.

- Хорошо, сэр, - ровным благожелательным голосом пропела секретарша и через пару секунд спросила, - Это всё, сэр?

- Ах, да, отмени все встречи на сегодня, если они есть, - задумчиво проговорил Генри, отвлекаясь на продолжающие беспокоить зубы.

- Простите, сэр. Я должна передать Ваше поручение Анжеле?

- Что?

- Простите, сэр. Я должна передать Ваше поручение Анжеле? – повторила Лиза.

Генри обомлел. Он понял, что стал настолько невнимателен, что стал путать сотрудников.

- Нет, нет, Лиза. Только вызови ее ко мне.

- Она здесь, в приемной, сэр.

- Давай ее, - Генри снова стал раздражаться.

Дверь мягко приоткрылась, и в совсем небольшую щелку впорхнула по-кошачьи Анжела. Дверь так же мягко закрылась за ней, и она грациозно и подобострастно приблизилась к своему шефу, едва заметно поклонилась.

- Слушаю Вас, сэр, - Анжела смотрела на своего господина почти так же, как смотрел совсем недавно денежный старик – обволакивающе и обезоруживающе.

И Генри мгновенно отметил это сходство. «Издевается», - подумалось ему сгоряча, но тут же он сам себя тормознул, - «Не сходи с ума… я просто устал».

Анжела после такой многозначительной паузы ожидала получить серьезный нагоняй за медлительность в делах. Ведь она еще не успела охватить весь блок занятий Фреда Слейтера.

Но вместо этого Генри устало произнес:

- Знаешь что, закрой, по возможности, все дела, начатые Фредом Слейтером. Но не спеши, а лучше сделай это качественно. Любые возникающие при этом спорные вопросы решай в пользу потерпевших. Но в пределах разумного. Наша компания справится с любой финансовой нагрузкой. Об этом не беспокойся. Имидж важнее. И отмени все встречи на сегодня, если они есть. Это пока всё.

- Всё понятно, сэр, - с облегчением и как-то радостно отозвалась Анжела, ублажая шефа улыбкой.

- Иди уже, - махнул рукой Генри Вилдинг.

- Там ждет Малини… - неуверенно произнесла Анжела, нарушая принятый негласный регламент в отношениях с шефом – никогда не перечить и ни в чем не становиться выше него.

- Ну да, позови ее, - быстро согласился Генри.

Анжела поспешила исчезнуть из кабинета, но при этом не забыла порадовать своего шефа красивыми изгибами своего ловкого молодого тела.

Генри на несколько секунд невольно залюбовался своим телохранителем.

Едва ушла Анжела, как в кабинет по-хозяйски, но не нахально, вошла индианка и сразу же отправилась в ванную комнату.

Генри и ее проводил любующимся взглядом, отмечая, что в его жизни еще не всё так плохо. Зубное нытьё, которому было неоткуда взяться при столь великолепных зубах, стало понемногу успокаиваться.

Уже через пять минут Генри стал забывать о ванне, его снова стали одолевать мысли о будущем, но с учетом великолепных козырей…

А вот его недостреленный визирь, Фред Слейтер, считал сейчас, что у него на руках оказалась только мелкая «шваль», и в прикупе только собственная голова. Он с обреченностью отдавался рукам непонятных индейцев и с такой же обреченностью ждал начала перестрелки, в которой он никак не мог участвовать.