Translate

пятница, 1 июля 2016 г.

Дар. 100 часть

Виктор Мирошкин
Дар. 100 часть




Задумчиво наблюдая за гостем, Молимо выглядел молчаливым изваянием. Ожидал, пока беспокойный подопечный заснет.

Прошло еще несколько минут.

Гость уже явно спал, спокойно и завидно посапывая, но вождь как будто совсем окаменел и никуда не спешил. А ему еще предстояло послушать подробный отчет сына, переговорить о последних делах с шаманом, получить советы по результатам обследования гостя и уже следовало ожидать приезда двух соплеменников, посланных на помощь Аванигижигом. Молимо сейчас попросту не хотел нарушать приятную тишину, располагающую к упорядочиванию мыслей.

«Замерев, можно поймать несколько красивых мыслей и птиц», - Молимо обрадовался красивому образу, решил пересказать это шаману. Однако упоминание о шамане заставило тихую идиллию нарушить.

Вождь медленно встал, сладко потянулся во весь свой богатырский рост без малейшего хруста в костях и осторожно, хотя знал, что сон гостя будет крепок, почти на цыпочках направился к выходу. Глаза Молимо светились огнем большого удовлетворения на слегка тронутом улыбкой лице. Наверное, гигант позволил бы себе выйти из комнаты даже с веселым насвистыванием, если бы не врожденное чувство уважения к покою других людей.

Вечер обещал быть очень спокойным по сравнению с последними сутками, и Молимо ожидал вскоре освободиться от дел. Уже радостно предвкушал важное для себя общение с Духами.

Гость же, быстро провалившийся в странный сон, конечно, не заметил, как вождь покинул помещение. Измученный за последние сутки крепкий организм Энтони получил передышку. И, не теряя времени, тело занялось своим восстановлением. А эксплуататора этого тела отвлекали картинки, описывающие это самое восстановление в понятных эксплуататору образах.

Энтони снилась его обычная жизнь, где он управлял своей любимой компанией. Но не совсем так, как привык. Его почему-то никто не слушался. Хотя все работники усердно делали вид, что исполняют именно приказы Энтони. При этом он со смешанными чувствами замечал, что его задания действительно ошибочны, вредны. А его своенравные работники делали как раз то, что нужно.

В итоге такой совместной работы, всё же, получался очень красивый сложный макет новейшего корабля с каким-то уникальным наполнением для подводной и надводной научной работы.

Одновременно этот рождаемый макет был почему-то заранее хорошо знаком, словно конструктор Энтони уже заглядывал в будущее. Наверное, поэтому оборудование для корабля придумывалось им легко, сходу. И тут же только что придуманный новый узел появлялся на рабочей площадке.

Но, к огорчению конструктора, стоило ему отвлечься, моргнуть, как вместо придуманной гениальной новинки к макету корабля оказывалось приделанным какое-то старьё. Это так раздражало, что изобретательный Энтони еле сдерживался, чтобы не сломать своими же руками всю создаваемую конструкцию. Сопротивляясь произволу, он постоянно придумывал способы снять уже приделанное старьё.

Ощущались сложные условия, когда вокруг копошится множество работников с очередными новыми деталями.

Часто получалось так, что пока он прикидывал, как заменить старое на новое, у него появлялась очередная, теснившая голову, гениальная идея нового узла, подходящего к уже установленному старому. От этого Энтони восхищался. От каждого своего открытия и от любой появлявшейся на рабочей площадке гениальной детали. Однако новая радость почти сразу же сменялась раздражением – снова невероятно быстро появлялось нечто старое на месте только что придуманного нового.

Безконечно удивляясь своей небывалой скорострельности и легкости в изобретениях, Энтони нисколько не уставал придумывать. Несмотря на очевидность провалов своих гениальных изобретений. А общая картина создаваемого корабля воодушевляла и радовала. Он чувствовал сильнейший командный дух и свое безусловное лидерство в красивом проекте.

Кораблик, между тем, рос, поднимая и поднимая Энтони в своих собственных глазах, как хозяина и вдохновителя проекта. Он чувствовал, как наполняется силами вместе с каждым прилаженным узлом к макету корабля.

Как хозяин проекта, он активно суетился на рабочей площадке. Но не для ускорения окончания приятного процесса единого творчества, а из-за охватившего чувства безкорыстной любви к своим работникам. Хотелось им помогать, не жалея никаких сил. Энтони чувствовал физически горячий сплав между всеми вокруг, ему было жарко, тесно, но не было для него сейчас ничего лучше и приятнее этой горячей тесноты…

А в это время не очень-то и далеко от спящего гостя, уютно возлежащего на удивительно технологичной кровати в лесном индейском доме, пробирался сюда еще один претендент на эту же волшебную койку. Ковылял раненый охотник Фред Слейтер, побитый жизнью и обманутый собственными желаниями. Иногда лез сквозь растущие прямо у него на пути, стремительно темнеющие заросли, когда обходить зеленую стену было труднее.

Не доверяя сейчас своему телу, Фред все свои движения просчитывал, как говорится, в ручном режиме, отчаянно берег силы и одновременно тщательно смотрел по сторонам. На этот раз мастеру логики уже не чудились его безжалостные коллеги в засаде. Охотнику очень хорошо представлялись объятия медведя и не улыбающиеся морды волков. Он опасался стать добычей для местных людоедов.

По-прежнему Фред был уверен, что идет в нужном направлении. Словно что-то звериное включилось внутри него, ведя по невидимой линии миграций. Время в пути, казалось, превратилось в тягучую неопределенную размерность. Такими же резинистыми казались мысли. Они не удерживались, перетекали одна в другую. Единственная ясная и свободная мысль, светившейся в голове звездой, касалась поиска места для ночлега.

С самого начала пути от места получения увольняющей пули, несмотря на все недомогания и слабость, Фред пытался выстроить ясную логику своего дальнейшего поведения. Но другие мысли глушили его. Он методично сопротивлялся помехам.

Первым был успешно погашен готовый всё поглотить огонь-порыв отомстить. Затем довольно долго уничтожались мешающие мысли о себе нынешнем, одолевающие ослабляющей жалостью к своему плачевному самочувствию. Потом какое-то время оглушали новые ощущения изгоя. Путались в мыслях всплывающие подробности разных разговоров с сотрудниками компании. Почему-то вспомнились отец и мать. В общем, всё это варево мыслей долго мешало, уводило в сторону, не радовало, мягко говоря. И, чтобы суметь заставить голову думать только о перспективах своего нового положения, чтобы холодная логика не плавилась от эмоционального тепла, раненому Фреду понадобилось буквально выламывать из своей больной головы все возникающие эмоции.

В этой невидимой борьбе мыслитель довольно быстро выдохся физически. Оказалось, что одновременно следить за реакциями своего организма, направлением движения и опасностями в кустах было уже и так достаточно трудной задачей для нынешнего неважного состояния тела. А уж дополнительная нагрузка в виде необходимости еще и придумывать при этом сложные мысленные схемы превращала бытие раненого охотника в изматывающий боевой кросс с непредсказуемым результатом.

Протестующее сознание для начала мягко намекнуло, что может покинуть тело на неопределенное время в непредсказуемое мгновение – в этот момент Фред почувствовал, что медленно падает в бездну. И на несколько мгновений увидел себя со стороны.

Показалось, что он не понятно сколько времени стоит у дерева, уверенно облокотившись. И погружен в сонные размышления об ускользающем от запоминания интересном моменте прогнозируемой будущей жизни.

Дернувшись, Фред очнулся и решительно отказался от логических раздумий, экономя «батарейку». Будущие продуманные атаки на Мир могли и подождать. Полностью сосредоточился на скорости преодоления пути и безопасности.

Голова кружилась всё сильнее, веки становились всё тяжелее, но ноги еще пока довольно уверено держали. Он попробовал быстро на ходу вздернуть винтовку, изготовиться к стрельбе. И это у него получилось хорошо. Удовлетворенный результатом рук, охотник тихо опустил оружие и продолжил движение с более веселым настроением.

- Только бы найти нору, только бы найти нору, - единственное заклинание периодически почти безшумно твердили потрескавшиеся губы Фреда. Он уже экономил силы даже для отстегивания фляги и для водопоя, обещая себе вволю напиться на месте ночлега.

А вокруг пока виднелись только каменистые овраги и холмы, покрытые кустами и деревьями.

Фреду казалось, что он помнит несколько укромных мест, встреченных в прошлый раз на этом пути. Пока светло, надо было идти.

А темнота неуклонно наступала, меняя звуки леса с дневного веселья на ночную угрозу. Уже просыпались все любящие мрак лесные охотники.

Фред недовольно вслушивался в редкие тревожные звуки, читая по ним происходящее вокруг. Но не испытывал ни малейшего опасения, сам себе удивляясь на это обстоятельство. Почему-то всё сильнее верилось в обязательно хороший исход.

- Только бы найти нору… - сами собой снова прошептали губы охотника, едва волочившего ноги.

Комментариев нет:

Отправить комментарий