Дар. 33 часть

Виктор Мирошкин
Дар. 33 часть

Ранее - http://victormiroshkin.blogspot.ru/2016/04/32.html

Старший Грибо снова и снова прокручивал в голове рассказ сильно встревоженной, вызывающей жалость Ирэн – про день отъезда ее мужа, младшего Грибо, в Нодэнд, про смс, про посещение полицейской дамы, а также про осторожные попытки выбитой из колеи молодой женщины провести самостоятельный поиск с помощью звонков по телефону.

Холодным логическим умом Макс принимал повествование Ирэн - вроде бы всё хорошо укладывалось в обычную последовательность событий и действий. Но одновременно в рассматриваемом «многочлене» чувствовалось присутствие чего-то неприятного, царапающего Душу обмана. Седьмое чувство Макса слегка обижалось, а внутренний локатор сканировал подробности каждого эпизода. Однако пока это чужеродное присутствие не удавалось засечь. Вложенная в рассказ неточность ускользала, и он только чувствовал подвох, а явно не распознавал.

Он устал. Мысли к тому же раздваивались. С одной стороны, Макс Грибо придерживал надежду, что сын, образно говоря, выпал из поля зрения просто по случайному стечению не опасных обстоятельств и вскоре найдётся, а с другой – его внутреннее «я» настойчиво не давало принять такой спокойный, естественный сценарий событий и заставляло предполагать любой злой и опасный умысел, с которым надо обязательно бороться и самым решительным образом, не откладывая.

А также по своему широкому жизненному опыту Макс знал, что даже лёгкое отклонение от обычного и привычного русла течения жизни вполне может служить признаком скорого и явного прихода больших событий, которые дают о себе знать заранее. И надо обязательно присматриваться к вестникам беды, чтобы не прозевать цунами, - «Ну, а исчезновение Энтони - это не просто предупреждение, а грубое отклонение от прямого пути, резкий зигзаг, практически почти тупик, обрыв… да, как ни назови», - думал он.

Нащупывая безпокоящее место, Макс начал постепенно отбрасывать из расчетов все происшествия, случившиеся уже после его приезда к Ирэн. И через какое-то время этим методом исключений, перебирая варианты нестыковок в эпизодах, Макс вычленил, наконец, неприятный элемент, вернее, пару моментов из посещения полицейской дамы. Получилось так, что эта дама явилась без предупреждения и изъяла упаковку смартфона Энтони без оформления изъятия, просто взяла. «А как там у них по протоколу? Как же мы сразу-то не обратили на такой важный момент внимания?», - посетовал не только на себя Макс Грибо, а переложил часть ответственности и на Ирэн, как на члена команды, - «Почему полицейская так сделала? Неужели поторопившись, по неопытности? А ведь нас ослепила ее форма, и мы расслабленно доверились, упуская из виду все нестыковки поведения этой полицейской дамы?».

Макс на некоторое время совсем потерял желание спать. «Хотелось бы предположить, что в полиции тоже ошибаются, но тогда что-то мало надежды на ее эффективность. А почему, собственно, надо думать, что это была полицейская? Неужели надо было судить о ней только по внешности?», - такой разворот мысли еще больше добавил неопределенности в ситуацию. Зато определенность действий немного укрепила, - «Вот что - надо будет поподробнее утром обсудить с Ирэн визит полицейской», - приказал он себе.

Тут же Макс почувствовал некоторое облегчение и расслабился. Сонливость снова напала на него. Однако он продолжил размышлять и сразу отметил, что выявленная нестыковка может считаться промежуточным успехом аналитических раздумий. Несмотря на обретенную зацепку для дальнейших размышлений, никакой радости не появилось и успокаиваться было рано. Максу вдруг стало даже страшнее, хотя, это сильно сказано. Правильнее было бы сказать – стало тоскливее от предположения, что полицейское прикрытие используется для тайного прокачивания ситуации, и от семьи пропавшего человека что-то скрывается. В любом случае положение уже выглядело гораздо опаснее, чем казалось до этого.

Сон снова отбило, зато пробила злая решительность, - «И надо уже поговорить со следователями, ведущими это дело, раз они сами не объявились», - таким образом, первый и второй пункты вырабатываемой программы действий для следующего дня были обозначены.

Внезапно Макс Грибо вспомнил, как еще вечером прошедшего дня стал явственно чувствовать себя, словно «на задании». И этот переход произошёл с ним сразу же после посещения кафе, где он осторожно, стараясь излишне не пугать Ирэн, настраивал ее быть предельно осмотрительной и внимательной, не допускать обсуждения в доме дел, касающихся исчезновения Энтони. А также рекомендовал предельно контролировать себя во всех местах, где есть возможность подслушать. Похожие простые инструкции в виде напоминания он когда-то привычно давал своим агентам.

Хотя это чувство глобального погружения в задание было когда-то привычным его состоянием на протяжении многих лет, старый разведчик не сразу смог заставить себя сконцентрироваться с Ирэн, а его организм, можно сказать, с ужасом «вспоминал» стрессовую мобилизацию - подчинялся нехотя, со скрипом, упираясь, а подсознание даже выдвинуло ультиматум – «старик, такое напряжение сведет нас в могилу». Вот так сказывались годы спокойной жизни.

Но внутренняя мобилизация всё же была проведена, и ум стал работать в режиме безпрерывного выявления связей между всеми известными объектами. И одновременно включился режим самосохранения в этой пока еще невидимой паутине…

Еще через полчаса ночного анализа Макс Грибо уже был в общем-то доволен собой – размышления в постели сформировали третий и четвертый пункты плана действий на следующий день, – «Необходимо связаться с филиалом компании сына в Нолэнде. Надо понять, что потянуло Энтони туда в этот раз, чем он хотел заняться в этой командировке. А также стоит всё же привлечь Эдварда, так вовремя проявившего себя на горизонте. По крайней мере, общение с ним выявит, что с мальчиком сделала жизнь, и насколько на него можно сейчас рассчитывать. Завтра же попрошу его приехать и как можно скорее», - давал себе задание Макс Грибо очередным пунктом для следующего дня.

На этом он решил прекратить строить свои завтрашние планы. Надо было всё же и поспать. Задержав на несколько секунд взгляд на плохо видимом в темноте зашторенном окне, словно ожидая проникновение шпиона через него, Макс взял с тумбочки стакан с водой, медленно отхлебнул и аккуратно, неслышно поставил стакан на место, улёгся поудобнее на спине, закинув руки за голову, закрыл глаза и быстро уснул, словно и не было перед этим напряженных размышлений…

Несмотря на свои немалые годы, Макс по-прежнему обладал отменным здоровьем и тренированным телом, не страдал старческой безсонницей и мог управлять своими мыслями и организмом вполне уверенно. А если уж организм сопротивлялся чему-то, становясь неловким или болезненным, то исключительно по причине новизны предлагаемого движения и непривычности к этому движению, а не по причине дряхлости тела. «Со здоровым телом всегда можно легко договориться», - часто говаривал Макс Грибо в ответ на замечания окружающих о его хорошей физической форме. И личным примером напутствовал сына на занятия спортом...

***

Эта летняя ночь оказалась замечательно спокойной. Не происходило никаких событий для людей, связавшихся между собой невидимыми ниточками Судьбы благодаря Генри Вилдингу. В это время Клубок несчастий не наматывал на себя их дела и чаяния. Спали они все по-разному, но спали. А Генри Вилдинг в эту ночь почевал лучше всех - удивительно спокойно было у него на Душе, и спал он сном счастливого человека, которому благоволит удача.

Накануне вечером удачливому джентльмену, давно решившему активно вмешиваться в устройство всей жизни, удалось подобрать руководителя для совершенно особенной и важной миссии. Причём, сам будущий руководитель так и остался в полном неведении, зачем он в действительности нужен – такой подход к сотрудникам был особенностью службы у Генри Вилдинга, но об этом знал только сам «верховный хозяин», а все работники выполняли роль винтиков. И это касалось сотрудников даже самого высокого ранга. Скрытность была чертой характера Генри всегда. Такой особенностью отношений с сотрудниками «стальной хозяин» очень вдохновлялся, чувствовал себя гением закулисного театра, мастером подковерного манипулирования. Каждый новый сотрудник с высоким интеллектом, «в тёмную» включенный в сеть корпорации, вызывал у «хозяина» прилив сил и вспышки радости.

Надо сказать, что даже индианка, достаточно приближенная к своему «хозяину», Генри Вилдингу, всецело работающая на него и обладающая даже некими магическими навыками, была уверена, что высокий клиент с ней откровенен полностью, и она его хорошо знает – ведь настолько тайными и интимными подробностями делился с ней при проведении сеансов этот человек. Но она ошибалась. Генри воспринимал сеансы не более, чем способ просто поговорить немного по душам и снять напряжение. И заодно была приятная возможность повспоминать своё детское чувство защищенности рядом с матерью, ведь индианка вела себя очень похоже. Только через эту молодую женщину Генри отчасти возвращал иллюзорное и невосполнимое единение с прошлым, где он был полностью спокоен под маминым крылом. Даже через годы он никак не мог свыкнуться с тем, что осиротел со смертью матери. А братьев и сестер у него не было. Может быть где-то существовали дальние родственники, но эти люди его вовсе не интересовали.

Индианка отчасти заменяла ему чувство семьи, смягчала одиночество, но это не значило, что он посвящал ее в свои планы, раскрывал перед ней свой характер, нет. По сути, Генри использовал и ее «в тёмную». Впрочем, как и она его. Молодая индийская женщина, похоже, не смогла распознать двойное дно Генри, не замечала гложущий его изнутри страх, заставляющий физически крепкого мужчину жестко замкнуться и вести на самом деле оборонительную жизнь.

«Стальной хозяин» так преуспел в сокрытии положения своего истинного «я», что вообще никто не догадывался, насколько сложные процессы сжигали его изнутри. Внешне же он был энергичен, иногда резок, в меру улыбчив и остроумен, излучал силу, уверенность и надёжность. И неспроста Генри был уверен в том, что умеет хорошо внушать желаемое - так и было на самом деле.

У Генри быстро находились ответы на очень многие вопросы. Однако у властелина дара не было главного ответа, вернее он не хотел задаваться главным вопросом - почему его выбрало «нечто» для поднятия на «поверхность жизни», как произошел этот выбор, и по каким признакам «нечто» поняло, что он подходит для... «использования». Если бы Генри стал задумываться об этом, то непременно бы испугался и отступил, а грубое слово «использовать», в которое он бы непременно упёрся в процессе поиска ответа, открыло бы ему глаза на понимание дара, но этого не могло произойти, потому что он и выбран был за этот определенный внутренний настрой не задавать неудобные вопросы. Можно сказать, просчитаны были его непроизвольные реакции, его слабости.

А сам Генри Вилдинг, напротив, уверенно считал, что «нечто» каким-то таинственным образом оценило его скрытую гениальность, а дар был заслуженной наградой. И Генри не просто сильно уважал за это «нечто», а превратился в настоящего фанатичного поклонника неведомых сил.

Сейчас в царстве ночи счастливчику Генри снился чудесный сон...

С видом успешного во всем человека он загорает на крыше красивой, большой, белой яхты посреди ласкового, тихого моря. Вокруг никого. Нет даже птиц. Чувство великого повелителя охватывает Генри… Внезапно он сначала слышит, а затем и видит медленно летящий на небольшой высоте огромный, пузатый, черный самолет, который явно движется к нему, тарахтя натужно своими огромными моторами. Генри понимает, что спокойствия больше не будет, но не испытывает безпокойства.

Самолет, словно вертолёт, зависает над ним, медленно покачиваясь с боку на бок. Черная матовая туша закрывает солнце и почти половину неба. Окна самолета плотно затонированы и черны, только пробегают по стеклам отблески то ряби моря, то неба.

Он рассматривает гудящего хищно-безразличного монстра с тупым носом. Невольно возникает желание зарыться от него в землю, глубоко-глубоко… Но Генри понимает, что под яхтой только вода и продолжает лежать на спине, ожидая, что будет. Он чувствует себя лягушкой в опыте хладнокровного исследователя, подготовленной для препарирования на столе.

В черном пузе самолета, как глаза, открываются огромные прожектора и тут же зажигаются множеством солнц, ослепляя и слегка обжигая…

Генри не может пошевелиться, несмотря на растущий ужас ожидания безжалостного скальпеля, но яркий свет плавно гаснет, а в открывшемся окошке на носу самолета появляется суровый старик, в котором легко узнается «приносящий деньги». Взгляд старика подобен черному стеклу иллюминаторов его самолета – так смотрит хищник, без всяких эмоций, но Генри чувствует явное осуждение. Холод в глазах старика поражает Генри сильнее всех предыдущих страхов в этом сне, и счастливчик выпадает в реальность. 

Продолжение - http://victormiroshkin.blogspot.ru/2016/04/34.html