Виктор Мирошкин
Дар. 74 часть
Дар. 74 часть
В то время, как Энтони Грибо легко уснул после весьма
трудного для него перехода, семья беглеца всё еще только пыталась сделать то же
самое - все пребывали уже в постелях в разной степени сонливости. Кроме Ирен,
не спешившей раздеться. Ей почему-то нестерпимо хотелось, не дожидаясь утра, еще
немного поговорить с Эдвардом. Казалось, что друг мужа не может так просто
уснуть и строит сейчас планы так же, как и отец Энтони.
Однако, как ни странно, Эдвард также, как и его усталый
друг, сумел уснуть достаточно легко, хотя на новом месте это сделать почти
всегда намного труднее.
Мучаясь в сомнениях, Ирен остатками логики объясняла себе
свое желание поговорить тем, что ей просто необходимо услышать всё что угодно
про Энтони, которого ей уже почти болезненно не хватало, - «Вот если бы
поговорить, тогда бы Эн незримо поприсутствовал со мной, нервы бы успокоились».
Хотелось, чтобы Эдвард понял глубину ее страданий, обсуждая ее мужа. Ей даже
было стыдно, что она недостаточно выражает свои страдания.
В таком неспокойствии и находилась она в семейной спальне,
сидя на краешке большой кровати. Не отдавала себе отчет, кого ей больше всего
жалко сейчас – себя или мужа. Напряженно вглядывалась в большую фотографию на
стене, где они с Энтони в свадебных костюмах счастливо улыбались на фоне моря. Сами
собой вспоминались яркие моменты. В полной тишине чувство одиночества незаметно
усиливалось. «Словно похоронила…», - мелькнуло в голове Ирэн. Слезы потекли
сами по себе, но она этого не замечала, в голове закрутилось: «милый Эн, милый
Эн…».
… А Энтони в это время улыбался во сне. Его веселили воздушные
шарики радостных цветов и разных размеров. Казалось, они были везде, свисая
гирляндами, выстраиваясь в замысловатые фигуры, частично скрывая лозунги и
плакаты на стенах. Иногда глаза выхватывали части фраз на плакатах, которые
никак не хотели складываться хоть в какой-то смысл. Постоянно хотелось извернуться
и посмотреть на плакаты поближе или с другой стороны, но за локоть крепко
держалась жена, которая смотрела куда-то в сторону и, кажется тоже улыбалась.
Энтони каким-то образом понимал, что всё это вокруг не
совсем нормально, но не находил причин, почему это так кажется. Люди, которых
было очень много, выглядели незнакомыми. В поисках узнаваемых лиц, Энтони
усиленно и быстро крутил головой. Вернее, хотел это делать побыстрее, пытался,
но какая-то тяжесть в теле заставляла прилагать невероятно большие усилия, а вязкое
пространство тормозило движения. Взгляд сам по себе выхватывал только части
желаемого, словно нарочно скрывая целостность объектов интереса. Понимания
того, что видишь не наступало. Еще и цепкая рука жены не отпускала, не давала
никакой свободы, но и отпустить ее в такой толпе было нельзя.
«С кем она там переглядывается?», - дразнящий вопрос возник
сам по себе, как будто кто-то издевался.
Энтони попробовал немного активнее перемещаться по залу
вместе с женой, но она превратилась в якорь, даже ни разу не посмотрела в его
сторону, как будто не чувствовала его. Никоим образом не хотелось явным
насилием принуждать милую Ир сдвинуться с места и, как ласковый муж, Энтони
продолжал только намекать жене легкими движениями локтя, что хочет увлечь ее за
собой.
После еще нескольких безуспешных попыток он замер, поняв
тщетность усилий. И в ожидании благосклонности жены стал прямо с того места,
где находился, пытаться сложить буквы с плакатов в слова и фразы, отчетливо
понимая, что в случае прочтения лозунгов на стене можно будет легко понять всё
происходящее вокруг. А пока что ему было сильно неприятно и неловко от
присутствия на непонятном мероприятии.
Предположения между тем строились сами по себе, - «С первого
взгляда происходящее похоже на свадьбу… или на выборы… или на какой-то праздник…».
Но чутье подсказывало, что это не так. А еще Энтони чувствовал, что ошибка в
понимании выйдет боком – участие в «ритуале» может обернуться чем-то ужасным.
Хуже того, он откуда-то знал, что сам же и притащил сюда жену, втянул,
подставил под …
В этот момент пришло еще одно понимание - что он также
втянул сюда и всех знакомых, не подозревая об опасности. «Да-да, здесь же опасно»,
- Энтони ужаснулся от пронзившей догадки, - «Я же случайно… не знал… что же
здесь такое происходит? Почему не вижу никого из знакомых рядом? … Узнаю и
тогда найду выход… надо всё исправить…».
Словно в ответ на последнюю мысль все присутствующие посмотрели
куда-то в одну сторону и дружно засмеялись.
Тогда Энтони понял, что пропускает что-то важное, чего-то не
слышит и не видит, забеспокоился, - «Куда все смотрят?». И попытался посмотреть
туда же, но не успел – все люди перестали смотреть в одну точку и снова безпорядочно
завертели головами и задвигались. Только сейчас Энтони обратил внимание на
тихий гул голосов.
Огорчение от чего-то пропущенного длилось недолго - вдруг
все снова перестали хаотично вертеться, замолчали и синхронно повернулись на
этот раз почти в его сторону. Стало неловко, хотя все взгляды были направлены
куда-то ему за спину.
Только жена не изменила поворота головы и смотрела в прежнем
направлении.
И на нее тоже кто-то смотрел – это было видно по лицу,
выбивающемуся из общего строя.
«Эдвард!», - облегченно выдохнул Энтони, опознав того, на
кого смотрела жена, - «Дружище, вот кто поможет мне понять, что здесь
происходит».
Потянув жену за собой, Энтони направился в сторону друга, и жена
на этот раз послушно двинулась за ним. По ходу Энтони продолжил попытки понять
тексты на плакатах. Но это всё так же никак не удавалось – читая открывающиеся
из-за шаров слова, он почему-то забывал предыдущие.
В какой-то момент случилось приблизиться к стене, и Энтони
непроизвольно выпустил руку жены, пытаясь отодвинуть гирлянду шаров, закрывающую
надпись на ближайшем плакате. Это почти удалось, и он стал понимать, что это
точно не свадьба – часть фразы гласила: «больше работать».
Повернув голову, Энтони решил поделиться догадкой с женой,
но увидел, что она не стала его дожидаться и отошла уже далеко. Кричать в
людном месте показалось неприличным. Эдварда же было и вовсе не видно. Но
Энтони почему-то совсем не обезпокоился, – «Буду смотреть за женой, она знает
куда идти и приведет к другу…».
Однако в толпе было не так-то просто уследить за ее
движением, и вскоре Ирен потерялась из вида.
Энтони, всё же, продолжал уверенно двигаться туда, где,
казалось, мелькали голова или спина жены.
«Но сколько же можно уже идти?», - озарило его пониманием
того, что помещение не может быть таким большим, и Энтони огляделся.
Действительно, он шел уже по улице, причем находился на
длинном пешеходном переходе, и останавливаться на зебре нельзя – вот-вот
светофор переключится. Он обернулся – тоже улица.
«Здесь их не может быть… я задумался и не заметил, как вышел
из здания… надо вернуться», - сухо рассуждал Энтони, не сомневаясь, что жена с
другом остались ждать его в здании, в том самом помещении с шарами.
Возвращаться было еще труднее - люди недовольно отталкивали
его, не давая спокойно идти. Некоторые при этом злорадно улыбались. Часто
попадались одни и те же лица, но в такие повторы не хотелось верить. Зебра под
ногами периодически становилась похожа на деревянные мостки над черной бездной,
и Энтони на всякий случай ступал по белым полосам.
Время шло, а переход казался безконечным. Оторвав взгляд от
зебры и посмотрев поверх голов уличной толпы, Энтони ужаснулся – людской поток извивался
между домов до горизонта. Но больше пугало не это, а то, что заблудился и спрашивать
было безполезно, ведь ни места, ни здания, из которого вышел, он не мог описать.
Не останавливаясь, Энтони напрягал память, ища в ней хоть
какие-то ориентиры, чтобы построить в голове план возвращения. А люди всё так
же толкали его, как слепые.
«Надо отойти в сторону, подумать спокойно», - закрутилось
приказом в голове, но людская масса не давала надежды и на это.
«Откуда столько людей? Куда они все бредут?», - отвлекающие
вопросы мешали сосредоточиться, но Энтони, все же, сообразил, что надо найти
любой богатый, дорогой магазин – там всегда мало посетителей. Его взгляд
остановился на зеркально-стеклянном здании поблизости, и ноги сами понесли к
нему.
Люди на этот раз расступались.
Только оказавшись внутри, в пустом холе, Энтони понял, что
забрел в офисное здание Генри Вилдинга.
«Только не здесь…», - он уже готов был испугаться, выскользнуть
наружу, но устоял. Все же, не дав себе внутренне содрогнуться, подумал, - «А
пусть! Ему и в голову не придет искать меня здесь». Стало даже смешно, и Энтони,
стоя почти в дверях, снова стал вспоминать маршрут назад, к помещению с
воздушными шариками, которые получались единственной зацепкой.
Припомнить обратный путь не получалось, и он прошел вдоль стеклянной
стены, присел в уголке спиной к большому круглому столбу, прячась за ним от
охранников. Глаза сами уставились на вяло движущуюся безликую толпу людей
снаружи за стеклом.
В мгновение ока людской поток размазался и превратился в
реку, несущую быстрые воды за стеклянной стенкой, создавая видимость аквариума.
Энтони не удивился, а обреченно подумал, - «Теперь точно не пройти».
Смирившись с непреодолимым препятствием, успокоился и
попытался осмотреться. «О! Здесь тоже воздушные шары!», - заметил Энтони, но
тут же сообразил по радужным переливам на них, что это огромные мыльные пузыри.
Захотелось дотянуться и ткнуть пальцем один из них, увидеть хлопок и
разлетающиеся брызги.
Подняв голову, увидел несколько шаров прямо над собой. Протянул
руку и … это удалось – шар лопнул.
Глаза вдруг зазудели, зачесались. Пришлось тереть их руками.
Ясный взгляд не восстанавливался, Мир вокруг расплывался. Несколько попыток ни
к чему не привели. Постепенно смотреть стало совсем невыносимо, отчаянно хотелось
умыться. Тем более, что река текла рядом, и была странная уверенность, что он сможет
просунуть руку сквозь стекло и зачерпнуть ладонью немного воды.
Не до конца веря в успех, протянул руку, и… попытка удалась
- рука спокойно вышла наружу, за стекло, и он даже почувствовал кожей упругость
прохладного течения. Но когда рука вернулась из-за стекла, в ладони, сложенной
ковшиком, воды не оказалось – рука была абсолютно сухой. Это обстоятельство
ужаснуло не менее случайного проникновения в офис Генри.
«Надо непременно выйти отсюда, здесь нет жизни…», - констатировал
Энтони и метнулся к дверям, почти вслепую ломанулся через стеклянный выход, отталкивая
охрану, которая при этом что-то говорила о его спасении и сумасшествии, но могучее
течении реки совсем не пугало…
Энтони провалился в поток и оказался на глубине. Страха не
было, скорее, почувствовалось облегчение от спасения из офиса Генри. Никак не получалось
всплыть. Он понял, что тонет.
Никакие приемы пловца не помогали, воздух в легких
заканчивался. И тут Энтони внезапно догадался, что это всего лишь сон. Однако,
также сообразил, что умереть во сне тоже можно, если не всплыть или не
проснуться. На грани своих возможностей он продолжил попытки выбраться к
поверхности. И упорство было вознаграждено - всплытие начало успешно удаваться.
Он усиленно двигал руками и ногами, пока не увидел, что там,
вверху, над собой, как на плескающемся экране, в зазеркалье, у кромки воды, на
берегу стоят его жена и Эдвард, глядя в реку, то есть на него, но почему-то не
видят утопающего. Они улыбались друг другу, но не это смутило Энтони, а то, что
они крепко, как-то по-особенному, держатся за руки.
И тогда что-то тяжелое налилось в теле Энтони, и его потянуло
вниз, в бездну. И он понял, что единственное спасение сейчас – это проснуться.
Словно от удара в грудь, он содрогнулся всем телом и очнулся.
Несмотря на яркий и кажущийся длинным сон, Энтони проспал не
более часа. Всё тело болело, затекло, потертые места горели огнем, а вокруг
глаз, где глиняная корка отвалилась, нещадно чесалось – это постарались комары,
писк которых заставил принять сидячее положение. Но сидеть в полной темноте и
отмахиваться от невидимых тварей всю ночь не хотелось, и Энтони решил выйти
наружу, чтобы еще немного измазать лицо спасительной грязью. Отчасти хотелось
проветриться и смахнуть осадок от неприятного сна, который отчетливо
запомнился.
Пройдя мимо лошадей в соседнем помещении, он вышел наружу, в
полную темноту, оценил возможность без подсветки увидеть ведро с грязью у
костра. Решил вернуться за фонариком.
Снова выйдя наружу, быстро нашел искомую посудину и увидел,
что грязь засохла, а в котелке воды не было. Тогда он взял ведро с грязью и,
выключив фонарик, уверенно зашагал по едва видимой поляне в направлении сарая,
к баку с водой. Хотя в доме еще оставалось немного питьевой воды, ему не
хотелось ее тратить на создание грязевой мази.
Приблизившись к стене леса, зажег фонарик и пошарил лучом по
кустам. Сарая не увидел. Посчитав, что немного ошибся с направлением, Энтони
двинулся по краю поляны вправо, просвечивая лес лучом. Прошел довольно много,
но сарая по-прежнему не было. Тогда Энтони слегка углубился в заросли и двинулся
обратно, крутя фонарем во все стороны.
Шел так, пока не заметил, что углубился уже слишком сильно,
и решил вернуться на поляну. Но этого сделать не удалось – поляны не было.
Наверное, впервые в жизни Энтони почувствовал, что может
сбиться с пути в лесу, потеряв чувство ориентации в пространстве. Такого с ним
пока не случалось. Даже под водой он всегда хорошо чувствовал положение своего
тела относительно невидимых условных координат, несмотря на любое изменение
курса или даже кручение.
Энтони усмехнулся, вспомнив, как сам посмеивался над «женской
способностью» заблудиться средь бела дня, и, выключив фонарь, посмотрел на
небо, на звезды, умудрявшиеся просвечивать сквозь небольшой слой облаков. Вспомнилась
жена.
Не включая фонарь, зачем-то прошел несколько шагов на ощупь
и остановился, облокотившись на небольшое деревце, посмотрел под ноги, но
ничего не увидел, настолько черно было внизу.
Часов с собой не было, точно определить время было почти
невозможно. Энтони посчитал, что можно подождать рассвета и здесь, ведь искать
выход в его ситуации – это всё равно что рискнуть еще больше потеряться. «Вот
уж точно глупое положение», - снова усмехнулся Энтони, - «Ну не орать же
индейцу о спасении в лесу в двух шагах от дома».
Отпустив деревце, заблудившийся «индеец» вяло отмахивался от
комаров, решая – присесть или постоять. Решил присесть, предварительно осветив
фонариком землю под ногами. При этом непроизвольно снова попытался облокотиться
на то же самое деревце сбоку. Но в этот момент где-то рядом вдруг громко
«засмеялся» черный дятел, заставив вздрогнуть и посмотреть в его сторону.
Рука Энтони промахнулась мимо тонкого ствола, а нога,
интуитивно шагнувшая в сторону падения, поскользнулась на камне, покрытом мокрым
мхом. И «индеец» кубарем покатился в темноту.
Луч фонаря в крепкой руке рвал ночь, подсказывая, что Энтони
катится по крутому каменистому обрыву. «Мох прекрасно скользит», - промелькнуло
в голове. Свободная рука непрерывно пыталась за что-нибудь зацепиться… внезапно
земля кончилась, и он полетел.
В мгновение пронесся порядок действий – фонарь не выпускать,
руки вперед, вывернуться и падать ногами вниз.
Секунда вертлявых движений всем телом, и последовал удар
передом в стену мохнатых веток. Энтони понял, что под ним дерево вроде сосны. Судорожная
попытка уцепиться удалась.
Дерево, потрескивая, тяжело согнулось по ходу движения тела
Энтони, замерло на мгновение и, словно маятник, разогнулось, продолжило
движение дальше и отклонилось к обрыву, откуда только что падал неловкий индеец
Энтони Грибо. Он почувствовал себя наездником. Но тут спина и голова ощутили
сильный удар, вспышка молнии сверкнула в голове, и мрак накрыл его…
А минут за десять до этого падения в доме Грибо потерявшая
счет времени Ирен, не заметив, как это получилось, оказалась у двери в спальню
Эдварда… Ее рука, как бы выйдя из-под
контроля, тихонько постучала…
Продолжение - http://victormiroshkin.blogspot.ru/2016/06/75.html
Комментариев нет:
Отправить комментарий