Дар. 75 часть

Виктор Мирошкин
Дар. 75 часть

Ранее - http://victormiroshkin.blogspot.ru/2016/06/74.html

В ночной тишине спящего дома ее осторожный стук в дверь позвучал тайным сигналом заговорщиков. Ирен испуганно замерла и тут же внутренне охнула, - «Словно на свидание пришла».

Наваждение, приведшее ее сюда, вдруг свалилось, и она, сгорая от стыда, нервно осмотрелась по сторонам. Страшно захотелось побыстрее исчезнуть с этого места, - «Только бы не услышал, хоть бы спал…», - мысленно упрашивала она невидимого за закрытой дверью Эдварда, а ноги словно приросли к полу, – «И уходить-то после стука тоже нельзя – выглядит совершенно глупо. Точно как уловившая момент плохая женушка в первый раз решилась изменить и мечется между Совестью и желанием… вся такая пушистая и непредсказуемая, словно перышко на ветру, - так образно и быстро думала Ирен, видя себя как бы со стороны, ужасно переживая и прислушиваясь к звукам за дверью, - «И мысли как в женском романе…».

К счастью, было тихо, и Ирен стала успокаиваться. После еще нескольких томительных секунд ожидания она тихонечко развернулась и сделала осторожный шаг в направлении своей комнаты, потом другой. «Кажется обошлось», - с облегчением подумала Ирен, но это было не так, и уйти не замеченной ей было не суждено.

- Кому там не спится? - голосом Макса Грибо прошептал коридор.

Ирен содрогнулась и встала, как вкопанная. Лицо залила краска стыда. Она судорожно искала источник голоса в пустом коридоре, готовясь сбежать с «места преступления», но решиться на побег не успела – из-за угла сначала показалась голова, а затем появился и весь старший Грибо в смешной пижаме, сделал удивленное лицо.

- Вот уж не ожидал, что встречу тебя здесь… думал кто-то чужой проник, - старик держал в руке маленький пистолет.

Слова старшего Грибо в представлении Ирен прозвучали обвинением.

- Я… я, - хотела оправдаться она и, не в силах придумать объяснений, вдруг тихо заплакала.

- Ну-ну, Эдварда разбудишь, - примирительно прошептал Макс, - Иди ко мне.

Смущенная Ирен не сразу поспешила навстречу, и Макс успел сделать пару медленных шагов, спрятав при этом пистолет в карман пижамы. А когда Ирен, всё же, быстро приблизилась, прижал «дочку» к себе, занес над ее головой ладонь, намереваясь по-отечески погладить, но задержал руку. Глубоко вздохнул, а затем, передумав гладить взрослую женщину по голове, безсильно опустил руку, длинно выдохнув одно тихое слово:

- Понимаю…

Они простояли так несколько секунд, пока Ирен не перестала беззвучно вздрагивать.

- Пойдем, посидим немного внизу, - шепотом предложил Макс и, не получив внятного ответа, увлек ее к лестнице, полуобнимая за плечи. Она не сопротивлялась.

В гостиной на первом этаже Макс включил только одну настольную лампу, и некоторое время родственники сидели молча на диване. Ирен терла глаза и смотрела в сторону, а Макс посматривал на нее. Наконец старший Грибо решился заговорить и начал сразу в лоб:

- Зачем же ты хотела зайти к Эдварду?

Ирен не ответила, только перестала тереть глаза и нахмурилась. Перевела тяжелый взгляд на старика и, глядя изподлобья, выдала:

- А Вы что подумали? – это прозвучало вызывающе, несмотря на плаксивый тембр голоса.

- Сначала ничего не подумал, просто удивился, что ты не спишь, - начал было Макс веселым голосом, но тут же передумал таким образом строить разговор. Вздохнул и низким голосом продолжил, - Хотя вру, подумал, конечно. Знаешь ли, несколько подозрительно выглядело… как бы это сказать?

- Как Вы могли подумать… - обиженно выпалила Ирен, не давая старшему Грибо озвучить приговор.

- Да уж… - Макс почувствовал себя виноватым, - Извини…

Они еще немного помолчали, оба догадываясь, о чем идет речь. Угнетающее напряжение нарастало.

- Ладно, пошли спать, - сказал старший Грибо, всем своим видом показывая, что не намерен в данный момент допытываться до истины. «Незачем сейчас нагнетать и выбивать раскаяние», - подумал Макс, - «И так ясно - испуг Ирен и ее слезы достаточно красноречиво говорят о том, что женщина сама ужаснулась возможному развитию событий. Поняла, как выглядит со стороны ее топтание у дверей Эдварда».

Теперь у Ирен в свою очередь возникло ощущение, что она сильно опустилась в глазах Макса Грибо, будто бы хочет скрыть нечто постыдное. И если вот так вот сейчас уйдет спать, то это мнение и вовсе закрепится у старшего Грибо, сломаются доверительные отношения. В отчаянии, не зная, что предпринять, она пролепетала:

- Нет, прошу Вас. Мне трудно будет уснуть сейчас. Давайте еще немного посидим… еще…

Макс молча кивнул, и они еще некоторое количество времени провели в тишине, пока Ирен не выдержала и не взмолилась:

- Я так не могу. Мне просто хотелось немного поговорить про Энтони. Кажется, Эдвард хорошо его знал… знает. Ну мне так легче что ли… Вы понимаете?

«Знал», - слово царапнуло слух Макса прошедшим временем, и в тот же момент он сообразил – им-то с Эдвардом несравненно легче сейчас, ведь они знают, что Энтони жив и, скорее всего, контролирует ситуацию, а Ирен-то ничего не знает. До этого момента ему очень не хотелось сообщать несчастной жене сына приятную новость, чтобы она в своем неведении продолжала достоверно играть роль почти вдовы. Однако сейчас наблюдались побочные эффекты такого подхода, и Макс немного смягчился:

- Знаешь, дочка, не всё так плохо. Нам стоит надеяться только на лучшее, - Макс ободряюще смешно дернул бровями и улыбнулся, - А теперь пошли-ка спать. Ночь приносит советы.

Удивившись резкой перемене в лице старика и его оптимистичной веселости, Ирен явственно почувствовала, что утром она узнает нечто хорошее. И у нее на Душе словно посветлело. Даже дышать стало как-то полегче. Несколько секунд она, не отрываясь, словно не веря, смотрела в глаза старику, который тоже не отводил глаз.

Внезапно Ирэн кивнула и порывисто встала с кресла.

Макс тоже встал.

Больше не обмениваясь ни словами, ни взглядами, они разошлись по своим спальням и вскоре уснули. Теперь весь домашний штаб Грибо наконец-то спал.

А вот Энтони Грибо в это время, наоборот, «проснулся», но состояние сознания очнувшегося оставляло желать лучшего. С трудом приоткрывая припухшие веки, он пытался что-нибудь разглядеть, собираясь с мыслями. Но смотреть было не на что - ночная темнота еще пока и не думала рассеиваться. А все тело с растущей силой говорило о несправедливости истязаний.

Энтони благоразумно не торопился сильно шевелиться, мысленно ощупывая себя, прикидывая степень увечий. На первый взгляд болело всё, но он был цел. Смирившись с болями, почти минуту несчастный «индеец» пытался понять, на чем же он лежит. Пока не сообразил, где верх и низ, что на самом деле полувисит, прислоненный спиной к большому, щербатому, холодному камню, и каким-то чудом не сползает в бездну. Темная высота под ногами была неизвестной. Скосив глаза вниз, он ничего не увидел.

«Может покричать? Откуда у моей куртки капюшон?», - мысли путались, страх неизвестной высоты мешал сосредоточиться, - «Или это парашют. Подмышки чего-то тянет…». Память тут же подсказала последние впечатления, как произошло нелепое падение. «Кажется, я подвешен за шиворот», - сообразил Энтони, - «Лучше бы я просто сел там в кустах, не глядя... а еще лучше вообще бы не выходил из дома… а дятел-то и правда накликал беду. Хотя я его и не увидел... Теперь придется ждать рассвета тут. Даже боюсь пожелать что-то более лучшее…», - к Энтони вернулось чувство юмора, но он не улыбнулся, - «И каждое новое движение, похоже, загоняет меня в еще более нелепое положение. Однако, это … м-м», - он не нашел определенного слова для обозначения своего последнего падения, - «… уже перебор».

В голове мгновенно промелькнули все этапы «отступления из цивилизации», начиная с бегства из офиса Генри Вилдинга.

«Теперь индейский бег закончен, и у «ловкача» есть время спокойненько подумать, вися над пропастью, о своем поведении», - юмор рождался сам по себе, издевательски ударяя по самолюбию, - «Интересно, куда улетел фонарь?».

Готовясь терпеть неудобство своего положения довольно долго, он, все же, понимал, что терпение не может быть вечным. Немеющие руки болели всё сильнее, постепенно захватывая всё внимание, а сильно шевелить ими было опасно. Спину тоже почти невыносимо ломило от холода камня. «Так ведь можно и почки погубить», - подумал висящий над бездной.

Комары, нашедшие «индейца» Энтони и здесь, были, пожалуй, сейчас самым малым испытанием, но и они добавляли свою лепту в принятии решения - надо прыгать.

- Чертовы вампиры, - повторял тихо Энтони, сдувая по-возможности их от себя, тщательно зажмуривая глаза и снова их открывая, силясь разглядеть землю под собой. Но увидеть хоть какой-то ориентир, обозначающий дно, не получалось. Периодически он прислушивался, надеясь услышать шорох травы или листьев внизу и определить таким образом высоту.

Наконец ему повезло – тучи немного рассеялись, блеснули звезды на небе, и сквозь сплошную темноту листвы он, все же, разглядел почти под собой кусочек водной поверхности с отражением одной яркой звезды. «Метра два-три до земли, не более», - определил Энтони, - «Высоковато, но не смертельно. Надеюсь, что не на кол…».

Он осторожно попытался развернуться лицом к скале, надеясь сползти без резкого падения, и почти смог перекатиться на бок. Но корень или выступ камня, державший его за куртку, резко отцепился.

Энтони заскользил вниз, царапая онемевшие ладони о камни, пока земля не кончилась.

Падал боком и, инстинктивно сберегая голову, выставил руку. Резкая боль заставила снова продолжить коротать ночь без сознания. Но, все же, ему повезло - под ним оказались мелкие ветки, а не камни, и его тело теперь лежало вполне комфортно, с нормальным кровообращением. Со стороны казалось, что он уютно устроился на ночлег. Сверху, словно опахалом, его прикрывала пышная листва деревьев. Совсем тихое журчание реки невдалеке действовало усыпляюще.

Далее ночь для Энтони пошла без происшествий, и утро наступило по расписанию, но беглец не спешил «просыпаться».

Не так уж далеко от обрыва, когда лишь только стало достаточно светло, чтобы не пользоваться фонарем, вождь привычно быстро расстался с кроватью и сладко потянулся, глядя в окно. Он отлично выспался, чувствовал себя полным сил, настроение было радостным. Впрочем, гигант уже давно умел управлять своим настроением, уроки шамана не проходили даром.

- О… метако… ясень, - с расстановкой произнес Молимо, посматривая в оконце на лес. Ему неподдельно нравилось, что новый день приглашает его пожить. И индеец тихонечко запел утренние мантры на своем родном языке, изредка весело покачиваясь всем телом. Слова было трудно различить, но иногда чуть внятно повторялось: «…туе ту… тулие… туа… мино…».

Оказывается, Молимо имел хороший слух и приятный тембр голоса, и если бы Энтони услышал песню, то ему бы, несомненно, понравилось. Но сейчас Молимо старался петь тихо, чтобы сосед не услышал.

Не подозревая, что в доме никого из людей нет, кроме него самого, вождь старался не шуметь и прошел к лошадям не через ту комнату, где должен был находиться гость, а через другую. Дом был устроен так, что выход во двор был один, но все помещения были проходные. Поэтому проходя через комнаты можно было обойти вокруг дерева, растущего в центре жилища.

Печей, очагов или еще каких-нибудь подобных устройств в доме не было. Рассчитывать на зимний ночлег здесь не приходилось. Да и пробраться через огромные лесные сугробы зимой в этот дом было бы крайне затруднительно. Если только не попробовать на лыжах.

С лошадьми было всё в порядке, и Молимо вышел во двор. На поляне вождь немного задержался, оглядываясь по сторонам, наслаждаясь утренней свежестью, а затем быстро зашагал к сараю, рассчитывая умыться. В сарае были и ковшик, и ведерко. Воды в баке было запасено достаточно для спокойного проживания нескольких человек в течении трех дней.

Умывшись, Молимо вернулся к себе тем же путем и сел на кровать. Задумался, разглядывая красивую мандалу, висящую на стене - работу Аванигижига из цветных веревочек и ниток.  «Божий глаз» смотрел на него, внушая радость и силу.

Много раз бывая здесь, всякий раз Молимо пытался прочитать, какое повествование в эту звезду-мандалу вплел Великий шаман. Так про себя Молимо всегда называл Аванигижига. Сам шаман ни за что не хотел раскрывать зашифрованное. Годы шли, а секрет мандалы не открывался перед Молимо. Так было и сейчас.

Радующее глаз сочетание цветов узора многолучевой звезды притягивало взор индейца, заставляя задуматься о чем-то вечном. Молимо смог бы долго так просидеть, если бы не телефонный звонок, прозвучавший почти неуместно в этом глухом месте, где многие бы удивились, что телефон ловит сигнал. И только несколько посвященных знали, как достигается устойчивость сигнала на всем протяжении двухдневной индейской тропы.

Молимо взял из подсумка телефон и, не глядя на экран, произнес стандартное:

- Алло.

Тут же и без того довольные глаза индейца засветились добрым светом – он услышал голос Аванигижига.

После нескольких минул разговора Молимо аккуратно нажал кнопку отбоя и положил телефон снова в подсумок.

В результате беседы Аванигижигу было сообщено, что переход прошел успешно, а гость показал себя старательным и терпеливым человеком. «Настоящий индеец», - Молимо употребил даже такую похвалу, но на индейском языке, чтобы гость не понял слов даже при случайном подслушивании. В ходе разговора также было решено вести гостя в так называемый «дворец», а не в «дом слабых Духом».

Если бы Энтони услышал про разные варианты продолжения своего пути, то это было бы настоящим сюрпризом для него. Но гость в это время валялся в безпамятстве под обрывом, не подозревая, какую интересную беседу вели только что его индейские друзья.

Поговорив с шаманом, Молимо решил будить гостя - для этого вышел на поляну перед домом и громко, мелодично, нараспев прокричал на английском языке:

- Утренняя звезда взошла! Утренняя звезда взошла! Собирайся-собирайся, друг! Идем на свет звезды!

Через минуту мелодичный крик в исполнении вождя повторился. Это было уже знаком большого уважения со стороны Молимо.

Индеец присмотрелся к окошку помещения, где должен был спать гость и не увидел никакого движения. Тогда он подошел и просто постучал по стеклу. Опять ответом были тишина и никакого движения.

Не понимая, что происходит, Молимо зашел в дом и прошел в комнату гостя, где увидел пустую кровать, но не огорчился, а, наоборот, порадовался, подумав, - «Молодец, Энтони. Раньше меня проснулся и отправился размяться. Подожду. А пока…».

Он отправился за сеном и водой для лошадей, потом стал готовить завтрак.

Когда уже разжег костер, подвесил котелок с бобами и расположился у огня, Молимо вдруг обезпокоился – внутри отчетливо росла тревога. Он обратил свой взор на огонь, прося Духа огня подсказать, в чем дело, откуда появляются сейчас такие страхи.

Языки пламени забегали по бревнышкам, вызывая потрескивания, сопровождающиеся яркими искрометаниями. Веяло какой-то суетой от такого огня, и Молимо понял правильно – надо идти и искать гостя. Так он сразу же и сделал, предварительно потушив костер, не желая оставлять его без присмотра. 

Продолжение - http://victormiroshkin.blogspot.ru/2016/06/76.html